Онлайн книга «Синдикат»
|
— …одного только за всю жизнь помню… «давай, говорит, в сберкассу…» Сейчас, думаю, я тебе тут в сберкассу огородами побегу… Сую ему полтинник, говорю — «все, друг, давай на этом помиримся…» А он: «никогда ни у кого не брал и брать не собираюсь…» Ну и заставил меня в сберкассу бежать. Этот случай я единственный помню. Вот он мне в память врезался медально… — …ну и расстался я с некоторой толикой денег, да тут уже ни хрена не попляшешь. Если б я еще аскетом был, вина и женщин бы чурался… а так, думаю… …Но в эту н-о-о-очь под сенью сонных стр-у-у-уй Я всё-о-т-ки вырвал первый поцел-у-у-уй… …Вдруг Слава заговорил на иврите быстро и гладко. Но как-то неразборчиво. Смотри-ка, подумала я сквозь дрему, вот что значит — опыт работы в Синдикате, помноженный на природные способности. — …Ильинишна! Я открыла глаза. Темно, в окне машины — тусклая лампочка под козырьком подъезда. Слава сострадательно заглядывает мне в лицо. — Пошли, отконвоирую вас до хаты. — Не надо, Слава, я сама. — Там у вас темно, вроде… — Зато пожара нет… …В подъезде кто-то вывернул или разбил лампочку. Я достала свой лазерный фонарик-крошку (десять лет гарантии) и, высвечивая перед собою красный кружочек на полу, стала осторожно подниматься по шести ступеням, на первую площадку; повернув к лифту, наткнулась на кого-то тяжело сопящего, громко рыгнувшего от столкновения. И — выронила фонарик. — Что?! Вам кого?! Кто-то большой, распространяющий тяжелый запах, молчал и перетаптывался… — П-позвольте… — проговорила я прыгающими губами… — Позвольте… пройти… Тут приоткрылась дверь соседней квартиры, и женский голос сердито позвал из щели электрического света: — Альфа! Альфа, сволочь поханная, — домой! …В лифте я прислонилась к стене и медленно съехала на свою сумку… — …А у нас тут новое развлечение, — сказал Борис, когда я вышла из ванной… После его слов зазвонил телефон. Три часа ночи! Я инстинктивно рванулась — к трубке, но муж удержал меня. — Не бери! Это он. — Да кто — он?! — Какой-то общительный псих. Звонит без продыху весь вечер и вот уже полночи. Не подходи, когда-нибудь ему надоест. Действительно, звонок умолк. Но минут через десять, — мы уже легли и свет погасили, — зазвонил опять. — Нет, ну это же не может продолжаться вечно! Я вскочила, решительно и молча сняла трубку. Там помолчали, сопя… Потом невнятный мужской голос пробормотал, вздыхая: — О, святой Базилик, святой Базилик… не в то же сил по краю пить кровушки густой народной нять то краше… — и скатился в вялое бормотание… — Вам кого? — сурово спросила я. — Вы понимаете, что сейчас глубокая ночь? Он вздохнул и опять заволок монотонное бормотание с всплывающими мутными островками слов. Я положила трубку. Борис стоял рядом в трусах, нервно поглаживая лысину. Опять звонок. — Послушайте! — рявкнула я, срывая трубку, — вы что, по милиции соскучились? Это предположение, по-видимому, его развлекло. Он забормотал громче и возбужденней… Я бросила трубку. Отключила телефон. Мы легли и часа два еще обсуждали — что бы это могло такое быть? Несчастный шизофреник? Развлекающийся подросток? Служака, скучающий на прослушке? Утром, едва включили телефон, он злорадно зазвонил, словно подстерегал это мое движение — руки к розетке. Монотонным отрешенным голосом псих — так казалось — читал по книжке, вернее, по нескольким, разложенным перед ним, книгам. Выхватывал слова, отдельные фразы, лепил их на скорую руку… «Спасите Конкорд… — сказал он мне на этот раз, — спасите Конкорд…»… Иногда, впрочем, внятно отвечал на вопросы. Хотя и несколько односложно. …Главу департамента Бдительности я застала на карачках перед воротами детского садика, изучающим днище нашего синего «форда». На углу у «Гастронома» стояли три местных алкаша и с обалделыми лицами следили оттуда за странными действиями лысого «азера»… — Шая, — сказала я, — свистать всех наверх! Наконец-то у нас неприятности! Он вскочил, отряхивая брюки на коленях. Я принялась подробно и в лицах, копируя интонации нашего телефонного взломщика, рассказывать всю историю, предвкушая бурную реакцию Шаи и не решаясь признаться себе, что давно ждала такого вот момента, — поглядеть, каковы будут действия нашей хунты в полевых условиях. Когда закончила, он строго проговорил: — Все очень серьезно, Дина! Мы не можем игнорировать твой случай! Неизвестно — кто этот тип и что он затевает. Мы обязаны отнестись к данному факту со всей ответственностью! — Отлично, — сказала я, — вперед! — и пошла к проходной. — Ты должна немедленно обратиться в милицию! — закричал он мне в спину. Я обернулась. На коленях его была грязь. Лысина сверкала. Насупленные брови перса чернели на лице яркой приметой. Он отлично продавал бы цветы на всех московских рынках. За его спиной, у «Гастронома», под щитом «Пойми красоту момента» отдыхал в блевотине сильно побитый мужчина. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Microsoft Word, рабочий стол, папка rossia, файл psih «…к восторгу нашей дочери и всего моего департамента, история с телефонирующим психом приобретает детективный оборот. Рассудительный Слава говорит, что надо на „Горбушке“ купить определитель номера, застукать этого весельчака и… — И что? — спрашиваю я Славу. Тот отвечает: — …а вы, Ильинишна, не задавайтесь тяжелыми вопросами бытия. Вы номерочек узнайте, а там уж я возьму дело в свои руки, и колбасить его будут не по-детски. Я, конечно, не могу допустить Славиного самоуправства. Но после бессонной недели он буквально силой повез меня на «Горбушку», за пять минут определитель был куплен и еще за пять минут, — после возвращения домой, — заветный номер был считан с этого замечательного приборчика. На работе Женя полезла в справочную Интернета — разыскивать данные абонента, и через минуту воскликнула: — Вот это да-а-а-а! Угадайте фамилию вашего психа! Все мои вразнобой стали орать из обеих комнат: Шапиро! Рабинович! Черномырдин! Путин! Я сказала из своего кабинета: — Буонарроти. Женя отозвалась: — Ну, почти. Ре-вер-дат-то! Все заорали — не может быть! Женя, как всегда, — пожалуйста, убедитесь. Все кинулись к экрану и — пожалуйста, убедились. Ревердатто В.Д. |