Онлайн книга «Противостояние»
Пастухов. — А в чем дело? Костенко. — Уехала в отпуск и подзадержалась, тетушка ваша волнуется, мы начали поиск. Пастухов. — Эх, Анна, Анна… Костенко. — Вы что-нибудь предполагаете? Пастухов. — Да ничего я не предполагаю, жаль бабу, несчастный человек. Костенко. — У вас много ее фотографий? Пастухов. — Есть. Костенко. — Когда она последний раз присылала вам фото? Пастухов. — Не помню… Костенко. — Она была на этом фото в очках и с короткой стрижкой? Пастухов. — Да. Костенко. — В черненькой кофточке с красными полосками? Пастухов. — Нет, в купальнике… Костенко. — Так она, что ж, с моря вам прислала фото? В ноябре? Пастухов. — Да. Костенко. — Она одна на фото или с приятелем? Пастухов. — С каким? Костенко. — Она вам ничего не писала? Имени его не называла? Пастухов. — Нет. Погодите, нет, она что-то писала: мол, Гриша невероятный человек, и, мол, скоро она меня обрадует приятной новостью. Вообще, странное письмо. Кто такой этот Гриша? Костенко. — И мы этим заняты, товарищ Пастухов. Раньше она вам о нем не писала? Пастухов. — Писала года четыре назад, мол, познакомилась с прекрасным, надежным, сильным человеком, а потом — как отрезало, ни разу про него не говорила, и вот снова: «Гриша», «радость». Костенко. — Говорила? Или писала? Пастухов. — И то и так. Она прилетала ко мне года три назад в Ригу. Костенко. — Одна? Пастухов. — Одна. Костенко. — Жила у вас? Пастухов. — Нет. Костенко. — Где вы встретились? Пастухов. — В кафе. Костенко. — Она вас просила о чем-то? Пастухов. — Это может быть связано с ее пропажей? Костенко. — Да. Вы понимаете, видимо, мой вопрос? Пастухов. — Да, я понимаю. Но я сказал, чтоб она выбросила это из головы. Костенко. — Она просила вас взять с собою кое-что в рейс и там обменять — я вас верно понимаю? Пастухов. — Верно. Но до этого не дошло. Я сразу отказал… Костенко. — Вы не помните, за соседним столиком, рядом с вами, не сидел мужчина, крепкого кроя, лет пятидесяти? Пастухов. — Да разве сейчас вспомнишь? Костенко. — Очень бы надо. В кафе ее вы пригласили или она? Пастухов. — Конечно, я. Костенко. — Как вы туда добирались? Пешком или на такси? Пастухов. — На такси. Костенко. — Аня вас оставляла, когда вы сели за столик? Пастухов. — Не помню… Погодите, кажется, она уходила… Ну, в туалет, причесаться, губы подмазать… Костенко. — А она потом не просила вас поменяться местами: дует, например, или солнце бьет в глаза? Пастухов. — Погодите, погодите, просила, именно так и сказала: «дует». У нее ведь сосуды больные, все время кутается… Костенко. — И теплую обувь начинает очень рано носить, еще в сентябре, да? Пастухов. — Шерстяные чулки — во всяком случае. Это с детства у нее, росла в Белоруссии, голод… (он кашлянул, потом добавил иным голосом) то есть… нехватка некоторых высококалорийных продуктов…» Карандаш генерала замер. Костенко поднял глаза на шефа — тот молча колыхался в кресле от тихого смеха: — Какова бдительность, а?! Эк он себя ловко поправил… А чего скрывать: до середины пятидесятых годов Беларусь, да и не только она одна, жила впроголодь. Вы очень ловко вели с ним беседу, великолепно, Владислав Николаевич. Но вы пришли с каким-то предложением? — Пожалуй, правильнее будет дочитать до конца запись радиобеседы, а потом я изложу соображения… — Я понял вас, — откликнулся генерал. — Но, увы, если понял вас верно, обрадовать ничем не смогу. И снова его карандаш начал медленно ползать по строчкам. «Костенко. — Товарищ Пастухов, вы не смогли бы из Неаполя подлететь с вашим альбомом в Москву? На день-два. Пастухов. — С радостью. Если на неделю — того лучше, мы будем в Неаполе стоять под загрузкой дней десять. Только как с билетом? Валюты у меня мал… (он резко оборвал себя, поправился) не слишком много…» Генерал снова заколыхался в кресле: — Нет, положительно наш Морфлот умеет работать с кадрами. Я, признаться, поначалу решил, что вы попроситесь в Неаполь, и я был бы вынужден вам отказать, потому что, — подражая Пастухову, — валюты у нас, и у нас мал… то есть вовсе нет. Понятно? Я вещи называю своими именами хотя разделяю ваше желание полюбоваться Везувием. — Я уже любовался им. — Когда? — Три года назад, туристская поездка. — Я думаю, мы сможем послать в Рим обменный ордер Аэрофлота. Так что с полетом сюда Пастухова проблем не будет. Но он действительно вам нужен? По-моему, вы получили все, что могли. Альбом возьмет аэрофлотец — от Рима до Неаполя три часа езды, никаких сложностей. — Вы думаете, Пастухов как свидетель исчерпан? — Дайте дочитать. «Костенко. — Спасибо. Это будет очень важно, если вы прилетите. Можете спросить разрешение у капитана сразу же? Пастухов. — Капитан рядом, он слышит наш разговор. Костенко. — Вы часто виделись с Аней? Пастухов. — Редко. Костенко. — Сколько раз за последние годы? Пастухов. — У тети, на ее семидесятилетии, в Коканде потом она ко мне прилетала в Ригу, а до этого в Ленинграде. Когда она защитила диплом, я к ней приехал — хоть один свой человек. Костенко. — Она вам жаловалась на одиночество? Пастухов. — Мы не были так близки… Костенко. — А ее друзей вы знаете? Пастухов. — У нее, мне кажется, не было друзей. Костенко. — Как же так? Пастухов. — Разные люди живут на земле… Костенко. — Вы не обратили внимания: в кафе, после того как она вышла в туалет, ничего в ней не изменилось? Пастухов. — То есть? |