Книга Три вокзала, страница 51 – Мартин Круз Смит

Для танцора не было более страшной угрозы.

Мадам Бородина скользнула в квартиру, властная и загорелая: цвет кожаных брюк, куртки и ее собственной кожи. Аркадий подумал, что она могла бы быть великим фараоном, — таким, для которых строили пирамиды. Он вспомнил, что из квартиры Ани, когда на нее ночью напали, выходили двое. Не дай бог, чтобы Бородина хоть на секунду оказалась за его спиной.

— Вы не против?..

Аркадий вывалил содержимое ее театральной сумочки на кухонный стол: ключи от дома и машины, тампаксы, носовой платок, чеки, кредитная карточка, проездной на метро и пистолет. Он был в замешательстве. Бородины могли оказаться любителями, но не идиотами. Они подчинились его требованиям, но при этом не выглядели напуганными.

— Сергей, имей в виду, все, что мы здесь говорим, конечно же, записывается. Бывший следователь Ренко — отчаянный человек, он может повернуть против нас все, что мы скажем, — заговорила Бородина.

— Ну, что ж, добро пожаловать! — сказал Аркадий. — Каждый осушил свой стакан. Аркадий почувствовал тепло. Он совсем не хотел, чтобы Бородины напились. Его устроило бы, если бы они расслабились и начали хвастаться. Однако, немного жесткости в общении с ними не помешает…

— Даже теперь, когда вы больше не следователь, вы должны уважать закон, — продолжила Бородина.

— Фактически, вы его нарушили, — сказал Аркадий. — Но я и теперь не собираюсь этого делать…

— Отлично, так кто этот ваш так называемый свидетель?

Аркадий хлопнул себя по лбу:

— Сергей, я только сейчас понял, о чем будет ваш фильм. Не о боевых искусствах. Нижинский! Вы будете танцевать. Вы будете играть Нижинского.

— Я — Нижинский, с чего вы взяли?..

Аркадий продолжал и поднял стакан, как будто собирался сказать тост:

— Я пью за эту роль. Все должны выпить за нее. — Аркадий вел себя, словно на обычной вечеринке. — Но если вы будете играть Нижинского, то кто будет играть его мать? Она была ему так предана. Она выбирала ему любовников, мужчин или женщин, в зависимости от того, могли ли они способствовать его карьере. Мало матерей пошли бы на это. У вас кто-нибудь есть на примете?

— Вы забавны, — заметил Сергей.

— Мы уходим в сторону от дела, — заметила Бородина. — Я хочу видеть этого так называемого свидетеля.

— Дело в том, что Сергей не принес денег, он пришел с пистолетом. А мы должны работать вместе, — сказал Аркадий, вновь наполнил стаканы и без объяснения поставил четвертый. — Мы говорили о матери Нижинского…

Сергей засмеялся:

— Ну да, она всем пыталась руководить — сука.

— Сергей, остановись, не играй по его правилам… — заговорила Бородина.

— Итак, если вы играете Нижинского, кто будет играть других женщин в его жизни? Актрис будет трудно подобрать.

— Очень трудно, — подтвердил Сергей.

— Скольких вы пробовали?

— Пятерых. — Сергей и мать переглянулись.

— И кандидатка должна непременно быть балериной?

— Нет, если у нее есть другие нужные качества.

— И они все не подошли? Они все оказывались шлюхами? И что же вы сделали с этими шлюхами?

— Не понимаю.

— Вы их убили и раздели… — сказал Аркадий.

— Нет никакого свидетеля, — перебила Бородина. — Это — обман. Ренко, вы просто вымогаете деньги у невиновных людей.

Аркадий договорился с Анной, что она появится тогда, когда почувствует, что пора. Все замерли — она вошла. Она была бледнее обычного. От этого тени под глазами казались более темными. Она специально надела ту самую ночную рубашку, в которой Сергей видел ее в последний раз.

Сергей уставился на нее так, словно готов был вот-вот взорваться от страха. Не такой ли ужас охватил семью Лазаря, [5] когда тот воскрес.

— Молчи, ни слова! — сказала Бородина.

— Но когда я ушел, она уже посинела! — вырвалось из уст Сергея.

«Это начало, но этого недостаточно», подумал Аркадий.

— Молчи, Сергей! — закричала Бородина.

— Сергей Бородин, вы пытались убить журналистку Аню Рудакову? — спокойно сказал Аркадий.

— Да, пытался, — сказал он и добавил: — Мы не можем с этим справиться. Мы — монстры.

— Что вы имеете в виду? — Это было не совсем то, о чем догадывался Аркадий.

— Вы заметили, что в Москве полно монстров?

— Каких?.. — спросил Аркадий.

— Разные. Разве вы их не встречали? Их вызвали к нам.

— Сергей, пожалуйста, остановись, я уже это все слышала, — выговорила Бородина.

— У Петра Великого был музей уродцев, всенародная кунсткамера, там были дети с рогами и копытами, наполовину сформированные — страшные уродцы. Он издал указ, чтобы в России всех таких монстров везли ему. Это называлось «Указом о сборе уродов». Сегодня все повторяется, только на этот раз всем правят деньги. Монстры собираются в Москве. Шлюхи, миллионеры, как навозные жуки, катают доллары. «Бог — собака, собака — дерьмо, я — Бог». — Он повернулся к Ане и заявил: — Если вы воскресли из мертвых, вы — самый крутой монстр.

На кухне стало тихо.

— Я убил их всех, — заявил Сергей.

— Сколько? — настаивал Аркадий.

— Это имеет значение?

Бородина схватила Сергея и потащила его из кухни.

— Все! Мы уходим. Эта грубая инсценировка никогда не дойдет до суда.

Бородины вышли на площадку, но дорогу им загородил Виктор — он был в рабочем комбинезоне. Он него несло асфальтом.

Скачки всегда и везде были королевским видом спорта. Только в России — это зрелище для простого народа. Обычно на скачки собирались рабочие с ближайших заводов, чтобы успеть сделать ставку на последний заезд. Заводы давно были закрыты, те немногие, кто приехал на ипподром — пенсионеры, на трибунах они разливали водку в пластмассовые стаканчики. Тотализатор был здесь единственным видом развлечения. Лавки с едой не работали с давних пор, из туалетов несло фекалиями, переливавшимися через край унитазов и писсуаров. Завсегдатаями ипподрома были, без исключения, старики, они, несмотря ни на что, продолжали делать ставки. «Характер человека — это нечто особое», — думал Аркадий.

Если солнце едва светило для москвичей, то вдвое ярче оно сияло для Саши. Он был героем и миллиардером — притягивающее сочетание. Ему нравилось повторять: «Тот, кто крадет у меня кошелек, получает мусор». Аркадий догадывался, что Саша разгреб немало помоев. Сегодня ипподром почувствовал золотое прикосновение Саши. Вдоль ограды были установлены праздничные шатры. Официантки сновали туда-сюда, от машин с закуской — к шатрам, они разносили шампанское, лосося, лангустов на гриле. Все вместе должно было создавать ощущение клуба миллионеров — с заплывшими жиром двойными подбородками.