Книга Смертельные поцелуи, страница 40 – Бренда Джойс

Брэг рассмеялся:

– Твоя тетушка, может, и поверит твоим фокусам, но не я. Что тебе надо на самом деле?

– Я изменился, – твердил О’Доннел. – Бог дал мне шанс на этот раз все сделать правильно.

Брэг ощутил неприятный холодок в затылке.

– Буду тебе благодарен, если станешь изъясняться яснее.

– У меня забрали родного ребенка. На то воля Господа, он наказывает меня за грехи.

Брэг ждал.

– Но он дал мне еще один шанс. Я видел, что девочки счастливы, но они должны быть со мной.

Брэг не сразу смог ему ответить.

– Только прежде ты отправишься в ад, – наконец произнес он.

О’Доннел заморгал, но промолчал.

Как же велико было искушение арестовать этого типа. Повод всегда можно найти, забрать его в участок и бросить за решетку. Никто не будет потом разбираться, сфабрикованные ли это обвинения или нет.

Но Брэг всю жизнь руководствовался принципами законности и оставался сторонником реформы, поэтому он просто развернулся и вышел из квартиры.

Сестра Франчески Конни жила на Мэдисон-авеню, всего в квартале от дома Кэхилов, с мужем, английским лордом Нейлом Монтроузом. Едва войдя в холл, Франческа поняла, что в доме принимают гостей – из столовой слышались оживленная речь и перезвон хрустальных бокалов. Она успела только снять накидку и перчатки, как прибыл еще один приглашенный. Каково же было ее удивление, когда в вошедшем мужчине она узнала своего лихого красавца брата.

– Эван? Вот так сюрприз.

Молодой человек был высокого роста, темноволосый, как и их отец, очень импозантный в прекрасно сидящем белом смокинге. Эван обнял сестру и улыбнулся, отчего на щеках появились милые ямочки.

– Конни взяла за правило приглашать меня раз в неделю на светские мероприятия. Страшно боится, что я забуду о своих корнях.

Франческа весело рассмеялась и почувствовала себя легко и свободно. Уже прошло достаточно времени после его размолвки с отцом, и все могли шутить на эту тему.

– Ты с Бартоллой?

Уголки губ Эвана дрогнули.

– Разумеется, она тоже была приглашена, но сего дня вечером решила отдохнуть.

Странно, поскольку Бартолла Бенвенте обожала светские рауты.

– Как дела у красавицы графини? – Франческа намеренно не отступила от темы. У нее появился шанс выяснить, почему последние месяцы Эван не встречался с Мэгги Кеннеди.

Он отвел взгляд.

– Такая же красивая и очаровательная, как раньше, – последовал сдержанный ответ.

Франческа знала, что это дурной знак. Она взяла брата за руку и потащила в сторону от дверей, от которых неприятно дуло.

– У тебя все в порядке?

– Все отлично, – ответил Эван настолько сухо, что она сразу поняла, что это неправда.

Как приятно отвлечься от своих забот и заняться проблемами других!

– Ты не хочешь поговорить об этом? Или о ней?

Эван посмотрел на сестру с легким раздражением:

– Тут не о чем говорить! Должно быть, у тебя нет нового расследования, Фрэн, раз ты допрашиваешь меня.

– Не волнуйся, у меня есть новое дело, ты скоро об этом услышишь. Но я хочу выяснить, что тебя печалит.

– Ничего, я очень счастлив. – Синие глаза сверкнули, как у загнанного в ловушку зверя.

– Если ты больше ее не любишь, почему бы вам не расстаться? – задала очередной вопрос Франческа.

Он посмотрел на нее тяжелым взглядом:

– Ненавижу, когда ты всюду суешь свой нос. Кроме того, я связан обязательствами.

– Обязательствами? – Франческа была шокирована. Она вспомнила, как Эван держал в своих объятиях Мэгги на лужайке у дома Харта, когда спас ее от смерти. – А как же Мэгги?

– Понятия не имею, о чем ты? Кстати, как у нее дела?

– Она в меланхолии. Думаю, случай с нападением Резальщика не прошел для нее бесследно. – Франческа понимала, что уводит брата в сторону от истинной проблемы Мэгги. Если она все понимает правильно, то причина меланхолии подруги – чувства к ее брату.

– Ты уверена, что она не больна? – Эван так разволновался, что выдал себя с головой.

– Не знаю, Эван. Может, тебе лучше зайти и справиться о здоровье Мэгги самому?

Эван отвернулся.

– Не думаю, что стоит это делать. Франческа подалась вперед.

– Почему?

Эван не ответил, чем еще больше озадачил ее.

– Если у тебя не было к ней серьезных чувств, ты был обязан вести себя с ней совсем не так, как ты себе позволял. Это не графиня, с которой можно пофлиртовать, а потом бросить!

– Я отлично знаю, что Мэгги не такая, как Бартолла, – тихо произнес Эван. – Если я позволил себе пофлиртовать с ней, мне очень стыдно. У меня не было намерения ее обидеть.

– А какие у тебя были намерения? Честно говоря, я полагала, что ты испытываешь к ней настоящее чувство.

Эван опешил.

– Не дави на меня! – воскликнул он. – Я когда-нибудь говорил тебе, что, несмотря на тот образ, которого я придерживаюсь, моя жизнь далеко не так легка и весела, как кажется? Я оказался в плену собственных поступков!

Франческа сжала его руку.

– Что ты имеешь в виду?

Эван вырвал руку.

– Все. Как полагаешь, мне нравится считать гроши? Нравится поддерживать отношения с женщиной, которая меня мало интересует? Знаешь, что каждый день я думаю о том, чтобы вернуться к столу хоть на одну игру? На одну! Это снится мне каждую ночь! Я до сих пор должен пятьдесят тысяч кредиторам, не говоря уже о второй части долга в пятьдесят тысяч Харту, который милостиво заплатил за меня и спас мне жизнь.

– Харт не беспокоится о том, как скоро ты вернешь ему долг, а когда мы поженимся, думаю, и вовсе о нем забудет. – Франческа была зла на брата. – Я была уверена, что ты преодолел страсть к игре.

– Я никогда с этим не справлюсь, – резко бросил Эван. – А теперь прошу меня извинить. Надо поздороваться с Конни и Нейлом.

Но Франческу уже было не остановить.

– Скажи мне только одно, Эван. Если тебе безразлична Бартолла, почему ты связан с ней обязательством?

– Я понимаю, это будет трудно, но тебе лучше выбросить из головы мысли о романтических отношениях между мной и Мэгги! Этому не бывать!

– Я никогда не говорила об этом, но признайся, ты ведь испытываешь к ней настоящее чувство.

Эван наклонился к самому ее лицу.

– Рано или поздно ты все равно узнаешь. Тогда перестанешь постоянно напоминать мне о Мэгги!

Франческа отпрянула. Брат никогда не позволял себе разговаривать с ней в таком тоне, так грубо и пугающе-серьезно. В голове мелькнула мысль о том, как изменился Эван, а он всегда был таким солнечным человеком.