Онлайн книга «Цвет боли. Красный»
— Возможно, если она вела двойную игру и собирала компромат. Но, боюсь, мы никогда этого не узнаем. Интересно, а где до сих пор Оскар? Я задала этот вопрос Ларсу, тот удивленно пожал плечами: — Почему тебя интересует Оскар, ты же с ним почти незнакома? Он в Италии. — Просто так. Он знает о гибели Марты? — Конечно. Но Марта для него была ни кем, у Оскара есть семья. — Что?! — Да, жена и маленькая дочка. Марта об этом знала. Господи, сколько же еще секретов?! Живу, словно в полной темноте, на ощупь, то и дело на что-то натыкаясь. Так и в новый капкан угодить недолго. — Линн, что тебя беспокоит? Только воспоминания или еще что-то? Ты лучше спроси, не накручивай себя, не то полезешь еще кого-то спасать, кого больше стоит посадить в тюрьму. — Ларс, а Хильда? — Хильда с Паулой не связана, она была еще маленькой, когда Паула жила в Стокгольме. Не то чтобы маленькой, просто новичком. — А ты давно в Теме? — Лет с семнадцати. — Ты был боттомом? — Никогда. — А как же… — Паула? Она привела меня в Тему и только. Меня всегда интересовало связывание. Остальным не занимался. — А порка? — Паула была очень ревнивой и ни за что не допустила бы, чтобы я кого-то порол. Значит, Хильда соврала? — А саму Паулу? Похоже, Ларс решил ответить на все мои вопросы честно, он смотрел мне в лицо, не юлил и не пытался перевести разговор на другое. — Она топ, а не свитч, всегда топ. Надеть на Паулу наручники или ошейник невозможно. Я тоже топ, потому никаких сессий у нас с ней не было и быть не могло. Я испытала двоякое чувство. С одной стороны было приятно сознавать, что Ларс не проделывал с этой чертовой Анной-Паулой то же, что и со мной. С другой жестко прозвучавшее «она всегда топ» больно задело, эта фраза словно подчеркивала, что я-то нижняя, да не просто нижняя, а рабыня, я подчиняюсь… Пришлось даже отвернуться, чтобы скрыть внезапно подступившую обиду. Ларс все понял, развернул меня к себе: — Линн, люди разные, С тобой я делал и чувствовал то, чего не делал и не чувствовал с другими. Ты не должна ревновать меня к прошлому, хотя оно так страшно вторгается в нашу жизнь. Наши с тобой отношения — это совсем новая жизнь, все с чистого листа. Мне очень жаль, что тебе столько пришлось пережить из-за Паулы, но если сможешь, выброси все из головы. Я переболел этим давным-давно, не видел ее пять лет, забыл и не желал вспоминать. — Ты не будешь искать Паулу? Некоторое время Ларс молча смотрел на бурунчики волн, потом вздохнул: — Знаешь, чего бы я хотел больше всего? Чтобы ее нашла полиция. А еще больше — забыть все это. Я тоже смотрела на воды залива и вспоминала, как мы стояли на мысу и слушали симфонию Хуго Альвена. Тогда я еще ничего не знала о Пауле, вернее, не подозревала, что в действительности Анна и есть Паула, что она прекрасно знает Ларса, а меня к нему подослала в качестве наживки. Как я тогда была счастлива! Вздрагивала от каждого прикосновения Ларса, боялась и мечтала, чтобы он действовал решительней… Где эти беззаботные дни? — Ларс, а если бы мы с тобой не встретились, если бы Анна не отправила меня морочить тебе голову викингами, а появилась в твоей жизни сама?.. — С викингами поосторожней, дорогая. А Паула… От его задумчивости у меня больно сжалось сердце. Ларс плотней укутал меня своей курткой, поцеловал в волосы. — Линн, Паула — прошлое, оно не вернется. Думаю, даже если бы мы с тобой не встретились, ничего не вернулось. Но после встречи ни о чем и речи не могло идти. Я тебе уже говорил, что болен тобой с первой минуты. Я попыталась пошутить: — Мечтаешь излечиться? — У нас так все хорошо начиналось… Была строптивая скромница, которую я пытался превратить в развратницу. Ты знаешь, что у тебя взгляд… шлюхи? — Что?! — Угу… В глубине твоей благовоспитанности прячется страшная распутница, но ты титаническими усилиями не позволяешь ей даже нос высунуть. — Ты хотел бы, чтобы я показала свою тайную испорченность? — Обязательно, но только мне. Мы же об этом договаривались. — О чем это? — я сделала вид, что страдаю амнезией, просто очень хотелось, чтобы Ларс напомнил прежние дни. — Вот лиса! Хорошо, повторю. Я очень хочу, чтобы ты, приличная девушка, отличница и скромница, наедине со мной в спальне становилась страшной распутницей. Но только наедине и только со мной. Вспомнила? — Да-да… что-то такое припоминаю… — Договорились, я сегодня напомню еще. Я тебя давно не порол, ты не находишь? — Ларс, нет! — Почему? — в его притворно округлившихся глазах озорные искорки. — Потому… потому что я буду орать, а бабушка услышит. Она может понять нестандартный секс, но не БДСМ. — Как ты назвала? Нестандартный секс? Вообще-то это называется насилием в извращенной форме. — Каким еще насилием, если ты был согласен?! — Я просто растерялся… — Ты получил удовольствие. — Я тебе уже говорил, что потом ты все испортила. Придется повторить. — Ну уж нет! — Почему? Тебе не понравилось? Только честно. — Понравилось, но я… — Трусишь? Усесться на меня верхом и получить удовольствие тебе не позволяет пуританское воспитание. Но мы же договорились, что свое воспитание ты оставляешь за порогом спальни. — Не дождавшись ответа, Ларс вопросительно приподнял бровь: — Так будет повторение? — Ну… — Значит, будет. Я подожду, пока ты созреешь. — Знаю я твое ожидание… Он только заразительно рассмеялся в ответ. Когда мы добрались до дома, Ларс предложил всем троим выбросить из головы все вчерашние и сегодняшние события и попытаться нормально поужинать. Тем более, Свен готов попотчевать нас от души. Свен и впрямь постарался, подозреваю, что в основном ради бабушки, мы с Ларсом явно отошли на второй план. — Я не согласна забыть все. — Почему? — Ну… рассвет был восхитительным. Ты не согласен? Ларс демонстративно пожал плечами: — Не помню. Придется освежить память. Бабушка снова занята Свеном, а он ею, и мы с Ларсом оказались предоставлены сами себе. Этот рассвет тоже был восхитителен, как и вся ночь перед ним. Меня так и подмывало сказать Ларсу, что неземное удовольствие можно получать и безо всяких БДСМ-изысков. Он сам понял, о чем я думаю: |