Онлайн книга «Цвет боли. Красный»
— Я… Как ему сказать, что я вовсе не потому не разговаривала? Господи, ну как же мне все объяснить?! — Изнасилование не отменяется! — Что?! — Ты же хотел, чтобы я тебя изнасиловала? — Линн… Кажется, сегодня мы поменялись ролями, раньше я все ныла: «Ларс… Ларс…», а сейчас он таким же тоном произносит: «Линн…». — Я понимаю, что это ненормальный подарок, но, согласись, идея не моя. Раздевайся, Ларс, сегодня я приказываю. — Ты с ума сошла! Но в его глазах я вижу то, что помогает продолжать: — Жаль, плетки нет. Раздевайся и ложись вниз лицом. Я отправляюсь в прихожую и демонстративно громко защелкиваю замок двери, словно давая понять, что он в моей власти. Также демонстративно закрываю дверь в комнату, которая совсем недавно была комнатой боли и страха. — Ложись на подиум на живот. Руки! За неимением наручников мне приходится просто давать ему в руки кольца, оставшиеся по бокам подиума: — Не вздумай отпустить. Сначала мы немножко нашего мальчика подразним, чтобы он понял, что вертеться бесполезно и придется терпеть все. Я практически повторяю слова, которыми он дразнил когда-то меня. Сейчас кажется, что это было давным-давно, в какой-то прошлой жизни. Усаживаюсь верхом на его ягодицы, словно не замечая, что он остался в плавках, набираю в руки масло для массажа, принесенное из ванны, и начинаю массировать плечи, спину. Ларс тихо стонет от удовольствия. Постепенно опустившись до поясницы, я спокойно беру нож и разрезаю плавки: — Это не насилие над твоим моральным здоровьем? — Линн! — Переворачивайся на спину. В глазах Ларса такое… от чего еще неделю назад я просто стекла на пол без чувств, но сейчас приказываю себе держаться. Снова усаживаюсь верхом пока на уровне почти колен, наклоняюсь к лицу: — Целоваться будем? Нет, мой профиль грудь. — Чертова девчонка! — Руки! — Линн… — Что, Линн? Неприятно? — Приятно. — Тогда терпи. Сколько раз этими словами он заставлял меня подчиняться. Теперь моя очередь. Ты, Ларс Юханссон, подчиняешься мне. Я начинаю ласкать его соски, играю языком, покусываю, просто целую. Теперь уже Ларс выгибается дугой, чувствую, как вздыбливается его естество. Это мне и нужно. Когда я передвигаюсь на уровень бедер, Ларс плюет на все мои требования и пускает в ход руки. Но я не возражаю, сама едва держусь, чтобы не впасть в истерику. — Линн! — Да, дорогой? Не зря я столько бегала по утрам и приседала, мои ноги крепки и способны выдержать долгий марафон, но все остальное нет. Да и у Ларса тоже. Мы вместе кончаем, быстро и бурно. Когда я сваливаюсь рядом с ним, Ларс прижимает меня к себе: — Сумасшедшая девчонка! Как же я люблю тебя… Он ласкает мое тело, прижимает к себе, гладит спину: — Ради такого стоило разрушить не только комнату, но и весь квартал. — Еще не все, — я дышу, как паровоз, но это неважно. — Что ты задумала? — Не скажу. Отдыхай. — Пойдем в душ? — Пойдем. Из душа я выхожу первой, мне нужно кое-что приготовить. Ларс не должен ничего заподозрить до последнего мгновения, иначе не согласится. Он появляется в двери с полотенцем на бедрах, немыслимо красивый, любимый, желанный. Я ничуть не жалею, что взяла его сама, хотя изнасилованием это не назовешь, он не сопротивлялся. Ладно, сейчас тебе будет! Где там мой любрикант? — Ложись. — Что ты еще придумала? Я подталкиваю его к подиуму, вынуждая лечь на спину, распахиваю полотенце, с удовольствием наблюдая, что он почти готов. — Возьмись за кольца. В глазах Ларса слилось именно то, чего я бы так желала: восхищение, сумасшедшее желание и нежность. Боже, ну почему это все в последний вечер?! Ну почему так коротко?! Одна ночь — это же только миг из того, что я хотела бы… Когда я начинаю осторожно насаживаться на его восставший член анусом, Ларс ахает. — Не дергайся. Он помогает, бросив кольца, но я не против. Это, конечно, ощущение!.. Никакие плаги не сравнятся. Мы оба осторожны, и оба стонем. Любрикант и плаги сделали свое дело, я почти не чувствую боли, зато все захлестывает сумасшедшая волна возбуждения, наслаждения, какой-то почти ярости. Ларс держит руки на моей талии, но выгнут дугой, глаза закрыты. Я двигаюсь медленно, чтобы не навредить ни себе, ни ему. — Линн, я долго не выдержу. — Я тоже… О, господи! Потом я лежу у него на груди, не в силах даже пошевелиться. Первым приходит в себя Ларс: — Больно? — Нет… — Только без героизма. Мне смешно, пришел в себя, начинает командовать. Я прекрасно понимаю, что моя власть закончилась. Если он сейчас решит посмотреть состояние моей пострадавшей части, то спокойно сделает это. Ларс верен себе. — Что ты смеешься? — Опомнился… — Как тебе только в голову такое пришло? — Тебе не понравилось? Ларс переворачивает меня на спину, нависает сверху, буквально впивается глазами в лицо, но ничего не говорит… Что он там увидел, не знаю, только его губы начинают покрывать поцелуями мое лицо, шею, обираются до груди… В душ Ларс несет меня на руках… — Как себя чувствует изнасилованный? — Вполне жизнеспособно. Готов к повторению. Я распахиваю закрытые глаза. — Нет, Линн, я шучу. Почему-то сейчас у меня нет ощущения, что эта ночь прощальная. В объятьях любимого человека я забыла всех погибших. Ларс уже все взял в свои руки, решив, что инициативы с меня хватит. Он меня осторожно вымыл, как ребенка, завернул в большущее полотенце, вытер, помог надеть халат, усадил в кресло. Сам Ларс в полотенце на бедрах, я старательно отвожу взгляд от квадратиков на его животе и от этого полотенца. Заметив это, он опускается передо мной на колени: — Тебе нравится мое тело, но ты отводишь взгляд. Почему? Мои пунцовые щеки объясняют все. Ларс с удовольствием хохочет: — Вы на нее посмотрите! И это девушка, которая меня только что дважды изнасиловала, один раз даже в извращенной форме. Линн, ты прелесть! |