Онлайн книга «Абсолютный холод»
|
– Сколько можно говорить, Пит?! Хватит бухать, мать твою! Ты уже совсем потерял человеческий облик! – О-о…Эндрю! Надо же… Тебя еще не пристрелили русские? – Что за бред? И что это за кипиш среди ночи?! Зачем ты ломишься в медблок? – Кен заперся, мать его! А мне надо выпить, приятель. Ну или ширнуться. Ты не представляешь, Эндрю, как у меня болит колено! Хёугли отпустил его. Питер прижался спиной к стене, затем, чуть наклонившись, матерясь и охая, приподнял правую брючину. Колено у него действительно распухло и почернело… И не только колено, но опухла, кажется, вся нога от лодыжки и выше. Это было последствие травмы, полученной Питером ночью с седьмого на восьмое марта близ мыса Kapp Thordsen, в ту ночь, когда русские на двух скутерах попытались прорваться в Нордфьорд, где у их группы имеются ранее оборудованные тайники. Одного из этих незваных визитеров, кстати, подстрелил сам Андреас-Эндрю… Что же касается Питера, то его колено пострадало, когда кто-то из русских врезался на своем скутере в ведомый им снегоход. Медик Маккормик после осмотра сказал двум офицерам, что травма серьезная и что Питера надо бы эвакуировать. Но такой возможности, увы, пока нет. – Эй, Пит, давай-ка успокойся! – строгим тоном сказал Хёугли. – Не ори. – Говорю же – нога зверски болит! Ты видел, во что она превратилась?! – Ребятам отдохнуть надо. В отличие от тебя, бездельника, мы сегодня миль двести с гаком накрутили по этим гребаным фьордам! Питер вновь дохнул на него спиртовыми парами: – Эндрю, вы же обещали на пару с Чифом… – Что мы тебе обещали? Не понял, Пит! – Вы говорили, что меня отвезут в долбаный Лонгйир! И что дадут сопровождающего. Вы обещали, что на первом же самолете меня отправят на материк! В Тромсё или Осло, где моей ногой займутся квалифицированные медики, а не этот наш долбаный эскулап Маккормик. – Тебе что было сказано, Пит? Тебе было сказано четко – «при первой возможности»! – Я так без ноги останусь, мать вашу! – Потерпи еще чуток, дружище, – смягчив тон, сказал Хёугли. – Завтра… ну или послезавтра мы тебя перевезем в поселок. А оттуда – в аэропорт. – Да не верю я вам уже!.. Да и ты сам, Эндрю, подумал бы о себе! Линять надо отсюда, пока русские нас тут за задницу не взяли! Хёугли открыл своим кард-ключом одну из дверей. Это был каюта Питера, которую он делил с одним из техников. Взял товарища под локоть, помог ему зайти внутрь, усадил на край койки. – Я скажу Кену, чтобы он вколол тебе снотворное. И я очень прошу тебя, дружище, веди себя разумно и выдержанно. Не дожидаясь, пока тот уляжется и умостит больную ногу, Андреас направился к выходу. Хёугли в темпе принял душ, переоделся в чистый комплект одежды. С трудом скрывая раздражение, постучался в дверь командирского модуля. – Сэр? Вы хотели меня видеть, сэр? Мужчина лет сорока, крепкий, коренастый, одетый в камуфляжные брюки и простеганный свитер, оторвался от ноутбука, который в раскрытом виде лежал на компактной, с полукруглым вырезом, столешнице перед ним. Каюта Чифа – старшего на этом объекте – кажется просторной. Здесь оборудован кабинет, имеются также спальня и санузел. Но «капитанская каюта» кажется просторной лишь в сравнении с другими жилыми помещениями. Каюты у местного персонала, надо сказать, совсем крохотные, как на каком-нибудь небольшом по тоннажу корабле. Лысеющий мужчина, у которого тоже, как и у большинства местных «зимовщиков», нездоровый цвет лица, приподнялся из кресла. Пожал руку своему заместителю, кивнул на свободный стул. За прошедшие семь месяцев, пока они работают здесь бок о бок, Хёугли так и не сделал определенного вывода об этом человеке. Отношения между ними были, как и в первые дни, сугубо служебными. В них нет ни грамма человеческого тепла. Впрочем, они оба предпочитали держать дистанцию: так проще жить в этих очень непростых условиях. – Дежурный сказал, что вы меня хотели видеть, сэр? – Устали, Хёугли? Нелегкий сегодня выдался день. Чиф, отставной сотрудник РУМО [21] – как, кстати, и сам Хёугли, успевший послужить в этом ведомстве, – достал из мини-бара початую бутылку виски. – Есть немного, сэр, – скупо произнес Андреас. – Но я в норме. – Вот и славно. Лично меня радует, что вы и ваши люди в норме. Потому что ближайшие два или три дня не сулят нам спокойной жизни. Начальник налил в стаканы виски. Себе плеснул чуть меньше, Хёугли же налил почти полстакана. – Содовой добавить? – Как говорят русские, не стоит портить напиток. – И то верно. Cheers!.. – Cheers! Хёугли выпил залпом, как пьют те же упомянутые им русские. Поставил пустой стакан на подставку рядом со столешницей. Босс открыл коробку с сигарами, но Андреас отрицательно покачал головой. – В начале следующей недели, Эндрю, в Лонгйир прилетит зафрахтованный нашей фирмой борт… Ориентировочно пятнадцатого числа. – «Свальбард» передал на своих волнах сводку погоды на ближайшие семьдесят два часа. Прогноз неутешителен. – Да, я в курсе. Мы получаем сведения о погоде и по своим каналам. – Погода будет лишь портиться, босс. Идет циклон. За ним – еще один, более мощный. Так что не факт, что аэропорт откроют в ближайшие несколько дней. – Над погодой, увы, мы не властны… Этот борт, о котором я уже сказал, должен доставить наших сменщиков, Эндрю. – Это радует. Нас ведь обещали подменить еще первого марта, сэр. – Кое-кто спутал все карты… Дежурный доложил мне, Эндрю, что ваша группа засекла прибытие русских на их объект близ Бохеман? – Да, это так. Около шести вечера туда прилетал борт из Баренцбурга. Сколько они высадили там народа, я пока не знаю. – Наблюдателей оставили? – Да, оставили – двоих. И еще там неподалеку стоит бивак волонтеров. Я договорился, что, если заметят какое-либо движение, сообщат. И если, к примеру, русские попробуют проникнуть на скутерах в Нордфьорд со стороны Бохеман, наблюдатели поставят нас в известность… У меня есть вопрос, сэр. – Валяйте. – Вы отправили те материалы, что мы изъяли у русского? – Первушина? Да, конечно. Мы ведь с вами на пару просмотрели и сделанные ими видеозаписи, и найденную при Первушине флешку. Я доложил руководству, оно в курсе. Сам фотоаппарат только вот не нашли. А почему вы спрашиваете, Эндрю? – Я так думаю, что они снимали в две руки. – То есть у них было два комплекта аппаратуры? |