Книга Титановая гильотина, страница 90 – Сергей Соболев

Зеленскую определили на заднее сиденье. Она сняла туфли и, свернувшись в клубочек, устроилась прикорнуть. Герман раза два разговаривал с кем-то по своему сотовому телефону. Со вторым своим собеседником он говорил о чем-то довольно долго. Своего собеседника он называл по имени — Андрей. «Откуда он, интересно, раздобыл „частный“ телефон Уралова? — промелькнуло в сонной голове Зеленской. — Ах, ну да, ну да… Все очень просто. Герман Кара-хан, сотрудник УФСБ по Н-ску и области, и есть тот самый „аноним“, что предоставил Уралову гору компрометирующих материалов, для проверки которых решено было послать в этот регион двух стрингеров, Зеленскую и Маркелова».

А может быть, ей все это только приснилось?

Спустя какое-то время опять остановка.

Ей вдруг показалось, что мужчины куда-то ушли, оставив ее одну в чужой машине, которая стояла где-то на обочине дороги, а на дворе была глухая ночь.

Но нет. Едва она успела подумать об этом, как услышала доносящиеся снаружи приглушенные мужские голоса.

Приоткрылась задняя дверца машины. Кто-то — кажется, это был Герман — накрыл свернувшуюся калачиком на сиденье молодую женщину шерстяным пледом. Анна сонным голосом попросила чего-нибудь попить. Герман передал ей пластиковую бутыль с минералкой и стаканчик.

Сказал, что если ей нужно выйти по своей надобности, то пусть она не стесняется.

Стояли они здесь довольно долго, наверное, часа полтора. Потом ее пересадили в подъехавший микроавтобус — с мягкими пассажирскими креслами в салоне, — спать в котором Зеленской было даже удобнее, чем на заднем сиденье легковушки, которая, кажется, весь остаток пути шла впереди их микроавтобуса.

Окончательно проснулась она, когда они уже на рассвете подъезжали к какому-то крупному населенному пункту.

За рулем теперь сидел Карахан, а Михаил устроился подремать в одном из кресел:

— Где мы сейчас находимся, Герман? — понизив голос, спросила Зеленская.

— Уже на окраине Ульяновска, — раскрыв правый глаз, сказал Миша. — Неслабо я, однако, кемарнул… У меня есть упаковка леденцов «Минтонс». Угощайтесь, Анна…

Карахан свернул с пригородного шоссе в какой-то тихий переулок, где располагались частные домовладения.

Распахнулись створки ворот, и они проехали на площадку перед двухэтажным коттеджем, где были уже припаркованы джип марки «Тойота» и еще один микроавтобус с тонированными стеклами.

Едва Зеленская выбралась наружу, как тут же угодила в крепкие объятия своего напарника, у которого был такой видок, как будто он недавно провел десятираундовый бой с чемпионом мира в тяжелом весе по боям без правил.

— В детстве, когда меня покусали дикие пчелы, физию у меня разнесло еще круче, чем сейчас, — жизнерадостно изрек Маркелов, прижимая боевую подругу к своей широкой груди. — Я чуть не обгадился, Нюра, когда увидел тебя в «гестапо»! Но ты молоток… Вечером уже будем в Москве! Андрей планирует целиком посвятить сегодняшнюю передачу нашей теме! Так что завтра, Нюра, мы проснемся с тобой знаменитыми…

Карахан, перебросившись двумя или тремя репликами с какими-то встречавшими их здесь мужчинами — определенно, эти трое относились к тому типу личностей, за плечами у которых имелся опыт службы в спецорганах, — поручкался с ними поочередно на прощание, затем направился к микроавтобусу, на котором они сюда добирались (Михаил, так тот вообще не выходил из него).

Уже взявшись за ручку передней дверцы, он вдруг повернулся и пристально — как это было неделю назад в Новомихайловске — посмотрел на Зеленскую.

— Погоди, Володя…

Она подошла к Карахану. Отчего-то у нее было грустно на душе. Зеленской был интересен — очень! — этот человек, который спас ей жизнь.

А грустно ей было оттого, что вот сейчас Герман уедет и она, скорее всего, больше никогда его не увидит.

— Вы уже уезжаете? — спросила она, протягивая ему сразу две руки. — Как жаль… Если бы я знала, что так будет, я бы не спала всю дорогу.

— Нам пора, Анна, — сказал Карахан. — Мы не можем здесь более задерживаться.

— Спасибо вам и вашему другу… за все. Она на мгновение приникла к его груди.

Герман, осторожно погладив ее по голове, пожелал ей удачи.

Открылись створки ворот, чтобы выпустить в переулок микроавтобус, затем их вновь закрыли.

Вот так они и расстались, едва успев познакомиться: Герман Карахан, герой нашего жестокого времени, и Анна Зеленская, истинное дитя современных информационных войн.

Разговор происходил в одном из зданий на Старой площади, где расположен комплекс государственных учреждений.

Выходной день, воскресенье, около шести вечера.

До выхода в эфир очередного выпуска авторской программы Андрея Уралова «Момент правды» осталось всего два часа.

Вообще-то высокопоставленные чиновники предпочитают проводить воскресный вечер в кругу своих близких или еще где-то, но не в четырех стенах своего служебного кабинета.

Сегодня был особый случай.

Сначала кассету, привезенную из телестудии в Останкине около четырех часов пополудни, просматривали сразу трое чиновников, двое из которых курировали «губернаторский корпус» и созданные в стране сравнительно недавно федеральные округа, а третий — хотя это нигде не афишировалось — отвечал за информационную политику электронных СМИ касательно имиджа нынешней российской власти.

Закончив просмотр и придя к вполне определенным выводам, чиновники, как водится, приняли решение.

По их звонку незадолго до шести вечера в здание на Старой площади приехал руководитель телеканала, который, подчиняясь очень серьезному давлению, и вынужден был передать макет часовой передачи для просмотра этим не слишком известным широкой публике, но чрезвычайно влиятельным в коридорах власти людям.

— Есть мнение, Олег, что этот материал показывать нельзя, — сказал чиновник, курирующий СМИ. — Ты знаешь, мы не часто вмешиваемся в ваш бизнес. Но сейчас как раз такой случай.

— Материал очень неприятный, — сказал другой чиновник, взвешивая на ладони кассету с исходником. — С одной стороны, люди, чьи интересы могут быть задеты в данном случае, не принадлежат к разряду «неприкасаемых». Но с другой, в случае огласки этих фактов, щедро и, надо признать, талантливо проиллюстрированных материалами журналистского расследования, может быть нанесен серьезный ущерб репутации всей российской власти в целом. А этого мы не можем допустить ни в коем случае!

— Андрей Викторович, конечно, известен своей принципиальностью, — сказал третий высокопоставленный чиновник. — Но зачем идти каждый раз напролом? Зачем ставить под удар коллектив всего телеканала?.. Надеюсь, все понятно? Ну а теперь мы можем — вкратце для начала — поговорить о дополнительном финансировании вашей телекомпании в связи с приближающимися выборами…