Онлайн книга «Маркиз и Жюстина»
Кабош снял ремни и наложил повязку, а я все летал среди звезд, в своем подпространстве, и любил всем сердцем своего палача, забыв даже о том, что сам себе поставил клеймо. И я понял, что не лишу Жюстину этого удовольствия. Утром звоню Кабошу. – Ну, жив? – спрашивает он. – Как видишь. Жюстина сменила повязку на клейме. У нее это неплохо получается. Она сидит у ног, голова покоится на моих коленях, я глажу ее по волосам. – Я сегодня приеду, посмотрю. – Захвати Небесного Доктора. – Гм… Если получится. Небесный Доктор появился у нас только через неделю, когда моя рана практически зажила. Интеллигентнейший человек. Худой, высокий. Вежлив, обходителен, эрудирован. Рассказывает о японских и китайских методах заварки чая. Впрочем, и родной, черный, потребляет с удовольствием. Я думаю о том, можно ли как-нибудь догадаться по его виду, языку, жестам о его… увлечении. А по мне можно? А по Жюстине? Если человек не носит трискель на видном месте, можно? Маркиз де Сад писал о женщинах, которые стекаются к местам публичных казней: это наши люди! Сейчас показывают множество боевиков и фильмов ужасов, где кровь течет рекой, но мы с Жюстиной, как ни странно, к ним равнодушны. Нет в них бэдээсэмного аромата. Вот, если ночь перед казнью со священником и обрезанием воротника – это да! Это волнует! А тут пришли, постреляли, всех убили – и все. Скучно! А если бы сейчас в Москве происходили публичные казни, мы бы туда пошли? Да, положа руку на сердце, мы бы туда пошли. Бегом побежали! Небесный Доктор допивает чай и встает из-за стола. Мы вопросительно смотрим на него. – Не сегодня. Сегодня знакомство. В следующую субботу. Мы с Жюстиной сидим и ждем звонка в дверь. Небесный Доктор обещал прийти к шести, но мы уже час на взводе и ничего не в состоянии делать. Стрелки на часах вытянулись в вертикальную линию, и раздался звонок. Небесный Доктор феноменально пунктуален. – Добрый вечер! Готовы! – Да. Жюстина помогает снять длинное щегольское пальто и принимает черную шляпу. Под верхней одеждой – рубашка китайского фасона с закрытым воротом. Черный шелк, как на БДСМ-вечеринке. И черные кожаные брюки. В руках гость держит черный баул, похожий на медицинский чемоданчик позапрошлого века. Проходим в спальню. Небесный Доктор водружает чемоданчик на тумбочку рядом с кроватью. Открывает. На свет божий извлечен довольно странный набор предметов: кисть для письма, тушечница, антисептик и набор игл, длинных и тонких. – Ну что ж, начнем. Маркиз, прикажи своей сабе раздеться. – Она не совсем саба… – Извини. Мне показалось, что у вас весьма элэсный ДС. Так я могу обращаться к ней напрямую? – Конечно. – Жюстина, раздевайся. Весна, солнце еще не село и освещает комнату кроваво-красным сквозь задернутые багровые шторы. У стены, напротив окна, я ставлю два подсвечника и зажигаю свечи. Жюстина разделась и лежит обнаженная на красных шелковых простынях. Небесный Доктор ушел мыть руки – слышно, как в ванной течет вода. Он входит в комнату, с улыбкой глядит на Жюстину, потом задумчиво на меня. – Маркиз, снял бы ты рубашку. – Зачем? – Я не в коей мере не хочу оскорбить твое доминантское достоинство. Ты вообще все можешь сделать сам. Гарантирую, не пожалеешь. – Особые методы? – Кабош напугал? Все не так страшно. Это просто путешествие. В Китае и Японии было известно множество способов путешествия душ. Даосы и буддисты соревновались друг с другом в этом искусстве, и оно не считалось чем-то из ряда вон выходящим. Тело монаха лежало в монастыре на севере Японии, а душа была на юге и любовалась зацветающей сакурой или последними хризантемами. Я знаю дверь из этого мира. Да, не все возвратились. Но это означает одно: они не захотели вернуться. Я встретил горящий взгляд Жюстины. – Государь, давай попробуем! – Я не мистик! – отрезал я. – Есть и научное объяснение, – продолжает гость. – Эндорфины бывают разные. Есть те, что вызывают галлюцинации и расширение сознания. Я знаю, как извлечь именно их. В отличие от каннабиса и ЛСД это абсолютно безвредно и притом гораздо приятнее. Я сажусь на край кровати. – Делай то, что обещал сделать. Ты вроде учить меня собирался. Он кивнул. Обрабатывает антисептиком иглу и бедро Жюстины. Легко проводит по коже. Туда, обратно. Словно лозоходец, ищущий воду. Вдруг останавливается, и игла пронзает тело. Жюстина вздрагивает. – Может быть, связать? – спрашиваю я. – Не обязательно. Когда тебе уколы делают, тебя связывают? Небесный Доктор поворачивает иглу, она входит глубже. Жюстина слегка стонет. Гость сладко улыбается, берет кисточку, кончик погружается в тушь. – Ты сразу не запомнишь точки. Поэтому я их помечу. Касается кисточкой у основания иглы. – Это не совсем татуировка. Свести легко. Но пока пусть будет. Берет вторую иглу, она скользит по коже, замирает над точкой – он не прокалывает. Помечает тушью. – Возьми! – Дает мне иглу. – Давай сам! Я вгоняю иглу. – Глубже! – приказывает Небесный Доктор. Жюстина дышит чаще. – Не напрягаться! Расслабиться! – прикрикнул на нее гость. Третья игла, четвертая, пятая. Методичная и тонкая работа, методичностью и тонкостью напоминающая японское искусство шибари [8] . Жюстина полузакрыла глаза. Десятая игла. Я ощущаю ее тело, как свое, каждый миллиметр, каждую точку. Одиннадцатую я нахожу без помощи Мастера. Комната погружается в красноватый туман, призрачно сияют свечи. Все отдалилось, потеряло смысл и значение: существуют только Жюстина, я и Мастер. На ее губах застыла блаженная улыбка. Я вспоминаю известный бэдээсэмный афоризм: «Садисты – святые люди, столько усилий, чтобы посмотреть на чужой кайф». – Жюстина, ты как? – тихонько зову я. Она не отвечает. Обеспокоенно гляжу на Мастера. – Что случилось? – Все прекрасно. Она не здесь. Мы сейчас последуем за ней. Снимай рубашку. Тебе следует знать свои точки. Надо уметь последовать за человеком, если вернуть его иначе не получается. – Мы не сможем ее вернуть? |