Онлайн книга «Люди огня»
Сеньор Пачелли не сменил монашескую одежду на светскую — остался верен францисканской рясе и сандалиям. При этом стал еще более тощим, вопреки традициям своей нации. Ряса повисла мешком. В волосах вокруг тонзуры проглядывала седина. Он сложил руки домиком и наклонил голову. Крючковатый нос, как клюв птицы, смуглая кожа. Он сам напоминал птицу — ободранного орла. — В Альпах сошел селевой поток, — сказал он, — Пути оказались под ним. Двое суток ехали! Интересный способ путешествий: поезд плюс вертолет. Уж лучше самолетом. Я сомневался, что это лучше. — В Центральном массиве проснулись вулканы, — сказал Матвей. — Ты уже знаешь? Знаю, у меня есть привычка слушать новости. — Почему бы им не проснуться? — вслух сказал я. — Им восемь тысяч лет. Для вулкана и миллион — не возраст. — Сразу несколько, — добавил Матвей. — В историческое время не извергались. Пьетрос, что с нами происходит? — Я-то тут при чем? Ты — бессмертный! — Бессмертие не добавляет знаний. — Тогда спроси у Господа. — Сам попробуй. Такие вопросы его просто бесят! Я перевел взгляд на Шарля, который сидел рядом со мной. Ему не стоило слышать этот разговор. Зря я его оставил. — Теперь у вас нулевой уровень секретности, молодой человек, — сказал я и положил руку ему на плечо. Жест слишком покровительственный, но он не отстранился. Жжения в знаке не было. Хрен его знает! Одежда? Может быть, экранируется? Моя рука соскользнула на его кисть и накрыла знак. Жжения не было. Я перевел взгляд на Луку, потом на Матвея. Кажется, они ничего не заметили. Этот парень в рубашке родился! Слишком расстроены? Или слишком сосредоточены на наших проблемах? Разговор напоминал похороны. — У нас три случая чумы, — сказал Лука. — Где конкретно? — В Риме. — Это плохо. Большой город. — В наше время чума не очень опасна, — вмешался Шарль. — Она передается укусами блох. При современном уровне гигиены это зверь редкий. — Да, если болезнь не перейдет в легочную форму. — К тому же чума поддается лечению антибиотиками. — Если не перейдет в легочную форму! Пачелли насупился. Он был недоволен вмешательством в наш разговор. Да и я бы на месте Шарля не стал привлекать к себе лишнее внимание. Я повернулся к нему. — Вы потом изложите свое мнение, месье д'Амени, — жестко сказал я. — Сеньор Пачелли, продолжайте. — Из трех случаев два — легочная чума. — Это в рамках статистики? — В среднем три тысячи случаев в год на планете, но в основном в Африке и Азии. У нас — первый за последние сто лет. — Справитесь? — Сделано все, что необходимо, но гарантии нет. Легочная чума передается, как грипп. Я покусал губы. — А СВС? Он развел руками. — Это хуже. Никто не знает, что с этим делать и почему это происходит. Чума — хотя бы известное зло. Я подозревал, что с СВС следует бороться путем помазания дверного косяка кровью жертвенного ягненка. Но ответить так — значило отказаться от ответа. — Десять казней египетских! — усмехнулся я. Лука Пачелли улыбнулся в ответ так печально и обреченно, словно хотел сказать: «Пока не десять — все еще впереди». Мы распрощались. Я пожал руки Луке и Матвею. Жжение в знаке, словно его помазали йодом. Все правильно. Никакого протеста это ощущение не вызывало, скорее наоборот: темная радость превосходства, ощущение общности. Шарль тоже направился к выходу. — Останьтесь, месье д'Амени. Садитесь, — сказал я, когда апостолы ушли. — У меня к вам несколько вопросов. Он побледнел, сел на стул. Так, замечательно, пусть помучается. Тем более что у меня есть одно неотложное дело. — Подождите минут десять, мне нужно сделать один звонок. Я перешел в соседнюю комнату — пусть думает, что хочет. Если попытается сбежать, из здания его не выпустят — карантин. Даже с этажа не выпустят. Оружия у него определенно нет. Это уж проверили. Меня волновала Овернь, точнее, Центральный Массив. Я слишком хорошо помнил Хиджаз. Небо над Меккой, полное вулканической пыли, рокот взрывов и поблекшее солнце сквозь тучи пепла. Варфоломей писал из Японии. В его посланиях больше не было графиков, теперь — только факты. Активизация тихоокеанского вулканического пояса. Повсеместно. Огненный пояс дымил и извергался. Пока не катастрофически, с малым количеством жертв, зато практически постоянно. Небо над Токио посерело от пепла, и солнце приобрело красноватый оттенок. На очереди Франция. Я поднял трубку. Филипп Тибо, французский наместник, был ставленником Иоанна, который всегда оставался рядом с Эммануилом, хотя официально отвечал за этот район. Посему месье Тибо не вызывал у меня доверия. Я его даже ни разу не видел — общались по телефону. Теперь вынужденно, из-за карантина. — Да? — Это Пьер Болотов. Доложите мне обстановку в Оворни. — Ничего особенного. Два холма задымилось: Пюи-де-Санси и Пюи-де-Мари. Никаких извержений. — Пока! Холмы рядом? — Не совсем… — Точнее! — По разные стороны перевала. — Что там рядом? — Курорты, центр зимнего туризма, музей вулканов… — Музей? — Музей далеко, где-то в пятидесяти километрах от Пюи-де-Санси. — Так! Музей закрыть, курорты эвакуировать! — Музей недавно открыли. На строительство потрачено около миллиона солидов. — Ну и хрен с ними! — Вы преувеличиваете опасность, месье Болотов. — Боюсь, что нет. А что говорят специалисты? — Специалисты обеспокоены. Говорят, что тихие вулканы — самые опасные. Но они вечно делают из мухи слона! Я вспомнил историю с извержением вулкана Монтань-Пеле на острове Мартиника в 1902 году. Там город не эвакуировали из-за близости выборов. После извержения остался в живых один негр, который сидел в тюрьме — стены спасли. Двадцать восемь тысяч человек погибли за несколько минут. — Эвакуировать всех немедленно, я сказал! Хотя бы один человек погибнет — будете иметь дело с Господом! — заорал я и бросил трубку. Терпеть не могу орать на людей, но иногда помогает. Шарль сидел на том же стуле и почти в той же позе, как я его оставил. И правильно: бежать глупо. |