Онлайн книга «Люди огня»
Тюремный коридор был ярко освещен. Грязно-оранжевые двери камер на фоне отвратительной зелени стен. Мою камеру приоткрыли ровно настолько, дабы я мог в нее протиснуться, — наверное, чтобы больше никто не убежал. Я вошел и открыл рот. Мой сосед-кришнаит висел сантиметрах в двадцати над кроватью все в той же позе лотоса и вид имел отрешенный. Между ним и кроватью ничего не было. Я готов в этом поклясться! Глаза его были полузакрыты, но грохот запираемой двери вывел его из оцепенения. Он посмотрел на меня и медленно опустился на одеяло. — Я созерцал Вселенский Образ Господа Кришны, — извиняющимся тоном объяснил он. — Но ты же… Этого не может быть! Если только ты… — Если только я не бессмертный? Среди верных Господа Кришны немало бессмертных, но я еще молод. Рано об этом говорить. — Этого не может быть, — повторил я. Конечно, бессмертные могли подниматься над землей в церкви во время службы. Однако то святые, им положено. Однако кришнаит!.. — Бессмертия могут достичь только те, кто верует в Иисуса Христа! — упрямо провозгласил я. — Это отцы-иезуиты тебя научили? Я промолчал. В общем-то, конечно, кто же еще? — Ну как ты? — участливо поинтересовался Андрей. — О чем тебя спрашивали? Я сразу вспомнил обстоятельства допроса и в отчаянии ударил кулаком по кровати. — Меня сожгут, — обреченно сказал я. — А сначала будут пытать. — Не мели чепухи! Уже лет триста никого не сжигали. Обвинение-то какое? — Колдовство. И связь с одним незарегистрированным орденом. — Ты что, убил кого-нибудь? — испугался кришнаит. — Нет, конечно. Просто ходил на одну оккультную тусовку. — Хм… Если они будут заниматься каждой оккультной тусовкой, у них крыша поедет. Что-то здесь не то… Петр, видишь скомканную бумагу на столе? — Ну? — Подожги! — У меня забрали спички. — Идиот! Взглядом подожги! — Ты что, смеешься? Андрей внимательно посмотрел на меня, потом перевел взгляд на бумагу — и она мгновенно вспыхнула. — Колдун хренов! — сделал он очевидный вывод о моих магических способностях. — Ладно, еще о чем спрашивали? — как ни в чем не бывало продолжил он. — Что за орден? — «Ordo viae». Есть такой в Екатеринбурге. — В Екатеринбурге, говоришь? — он призадумался, потом полез под подушку и извлек оттуда слегка помятый журнал. «Вестник Святейшей Инквизиции», — с удивлением прочитал я. — Ты читаешь эту гадость? — Другого здесь не дают, приходится довольствоваться малым. Здесь статья интересная. Про какого-то екатеринбургского пророка. Толпы собирает, чудеса творит, мертвых воскрешает. Нет, они, конечно, пишут, что все это обман и дьявольская прелесть, и предостерегают верующих. Но тебе это не кажется странным совпадением? Там Екатеринбург, здесь Екатеринбург. — Это большой город. — Да, но инквизиторов гораздо больше интересуют новоявленные мессии, а не тусовки и неблагословленные ордена. А мир тесен, знаешь ли. — Ну и чем это для меня кончится? — Очевидно. Выжмут из тебя все, что имеет хоть какое-то отношение к этому парню, и отправят на исправление куда-нибудь в Оптину пустынь месяцев на шесть. — А пытки? — Брось! Максимум, что тебе грозит — это детектор лжи. — Откуда ты все это знаешь, бхакт и друг [7] ? — Экий ты эрудированный. Я здесь давно. У меня сменилось много соседей. Насмотрелся я на вас. — Давно — это сколько? — Три года. Я оторопел. — Но это же предварительное заключение! — А что еще со мной делать? В монастырь отправлять смешно — я иноверец. Казнить? Времена не те. Между прочим, тюрьма очень эффективно сжигает дурную карму и добавляет тапаса. И он вновь принял позу лотоса, положил руки на колени ладонями вверх и погрузился в медитацию. А ночью началась гроза, странная какая-то гроза, неправильная Небо не гасло ни на секунду от частых молний, а раскаты грома слились в один непрерывный гул, смешанный с ревом ветра. Вдруг у нас в камере погас свет, тусклый тюремный свет, который не выключали ни днем ни ночью. Это нас жутко обрадовало. Наконец-то можно поспать спокойно Пусть уж лучше гроза. А утром меня снова повели на допрос, но на этот раз мы не поднимались вверх, а спускались вниз, что, мягко говоря, не обнадеживало. В небольшой комнате без окон, с голыми каменными стенами, освещенными мертвенно-бледным электрическим светом, меня встретил отец Александр. Других инквизиторов не было, только еще какой-то молодой монах с печальными глазами, неизменный нотарий да невысокий полный человек, вида весьма цивильного. — Ну, надумали говорить? — поинтересовался отец Александр. — Мне нечего вам сказать. — Петр, я буду с вами откровенен. Вы сами не понимаете, во что ввязались, и ваши друзья тоже. Это дело чрезвычайной важности. Его курирует сам отец Иоанн, о нем известно папе! Вы думаете, что применение пыток — пустая угроза? Это не так! Несколько дней назад мы собирали совет, на котором было решено в данном случае отступить от трехвековых традиций увещевания и милосердия и вернуться к старинным методам допроса. У нас нет времени вас уговаривать! Возможно, уже поздно. Нет, дело конечно не в вас и даже не в «Ordo viae». Недавно в Екатеринбурге появился человек, который может представлять угрозу для всех. Он слишком опасен! Нас интересует все, что с ним связано. Я заколебался. Друг кришнаит как в воду глядел! Отец Александр заметил мои сомнения и впился в меня взглядом. — Назовите имена. Всех, кто общался с этим орденом. Вы им не повредите. Они нам нужны только как свидетели. «Нет! Им нельзя верить. Не раскисай!» — сказал я себе. — Нет! — вслух сказал я. Отец Александр обреченно развел руками. — Ну, я сделал все, что мог, — сказал он сводам тюрьмы. — Читайте! — кивнул он нотарию. — Мы, судья и заседатели, — начал нотарий, — принимая во внимание результаты процесса, ведомого против тебя, Петра Болотова из Москвы, Московской епархии, пришли к заключению, после тщательного исследования всех пунктов, что ты в показаниях своих сбивчив и противоречив. Имеются к тому же различные улики. Их достаточно для того, чтобы подвергнуть тебя допросу под пытками. Поэтому мы объявляем и постановляем, что ты должен быть пытаем сегодня же в семь часов утра. Приговор произнесен. |