Онлайн книга «Люди огня»
Деньги стремительно утекали между пальцев, и скоро я уже не мог позволить себе купить утреннюю газету, а телевизора в номере не было. Я остался без информации, а еще через неделю впервые посетил бесплатную столовую для бедных. Признаться, после рациона виллы Боргезе она произвела на меня удручающее впечатление. Наступил вечер. Я сел на кровать и закутался в дырявую выцветшую тряпку, которую хозяин притона гордо именовал одеялом. Было холодно и промозгло. Вдруг в дверь постучали. — Войдите, открыто, — устало сказал я. Замки здесь не были предусмотрены. Обшарпанная дверь капризно застонала и распахнулась. На пороге стоял Марк в роскошном, с иголочки, пиджаке и неярком, но явно дорогом галстуке (я раньше не замечал, что мой друг тоже неплохо одевается). В одной руке Марк держал торт, в другой бутылку шампанского и весело смотрел на меня. — Марк! — воскликнул я. — Заходи! Как ты меня нашел? Мой друг водрузил торт и бутылку на заплеванный и исписанный стол, который при этом угрожающе покачнулся, и плюхнулся рядом на видавший виды стул. Я зажмурился. Но стул выдержал, только предостерегающе крякнул. — Ребята видели тебя в бесплатной столовой, — объяснил Марк. Я отвернулся к окну. — Да не стремайся ты, все будет нормально, — сказал он, развязывая торт, и на его рукавах сверкнули алмазные запонки. — Меня с работы уволили, — проговорил я. — А где ты работал? — На автостоянке. Машины мыл. — А, это у тебя хозяин попался перестраховщик. — Марк открыл торт и разрезал его на аккуратные кусочки. — Почему? — У тебя Знака нет. — Ну и что? Он удивленно посмотрел на меня: — Ты что, новостей не знаешь? — У меня денег нет на газеты. — А когда работал? — На пальто копил. Марк скорбно промолчал. — Ну, что там произошло? — устало спросил я. — А произошло вот что. Господь объявил, что до конца февраля все должны принести покаяние и присягу и обрести Знаки Спасения. С первого марта вступает в силу «Закон о погибших». В нем неотмеченные Знаком Спасения объявляются вне закона и нарекаются «погибшими». Тот, кто убьет или ограбит «погибшего», не считается совершившим преступление и не подлежит наказанию. У «погибших» нельзя ничего покупать и им ничего нельзя продавать. Их нельзя брать на работу и подавать им милостыню. — Марк! Что же тогда можно? Это же бесчеловечно! Он сурово посмотрел на меня. — Можно и нужно взять «погибшего» за ручку и отвести в церковь к верному Господу священнику, чтобы «погибший» обрел Знак Спасения и стал «возрожденным». За это куча плюшек приведшему, вплоть до денежной премии, и подъемные «возрожденному». Очень приличные, между прочим. — Но это же тоталитарное общество! — Ты еще вспомни безнравственное учение о свободе совести! — Почему безнравственное? Марк вздохнул. — Если мы позволяем человеку верить, как он хочет, мы сознательно толкаем его к гибели. Петр, неужели, если ты увидишь, как слепой движется к пропасти, ты не встанешь у него на пути? — Но, может быть, это я слеп? — Вот, Петр. Ты не веришь. Иначе у тебя не возник бы этот вопрос. Правильно тебя Господь наказал. Я прикусил губу. — Если бы ты верил, Петр, ты бы сразу понял, что Господь просто хочет спасти как можно больше людей. Марк возился с бутылкой, сдирая с нее серебристую бумагу и снимая проволочку. На его руке красовался черный Знак Спасения. Я с завистью смотрел на него. «Конечно, он прав, — думал я. — Господь ведь заботится только о нашем спасении. А я все так же преступен и не пекусь о собственном исправлении». — Слушай, Марк, а когда я принесу покаяние, как ты думаешь, Знак появится? — Никаких сомнений. Пробка шампанского наконец подалась и с грохотом вылетела на волю. — Давай за это выпьем, — предложил Марк. Марк навещал меня еще несколько раз и даже подкидывал денег. — Ты бы что-нибудь посерьезнее принес, — попросил я как-то, тоскливо глядя на очередной торт. — Мяса там и вина. А то ублажаешь, как девицу. — Будет сделано, — пообещал он. И в следующий раз торт сменила колбаса. Прибывшее с нею вино называлось «Обитель ангелочков» и было французского происхождения. Вкус оказался куда лучше названия. — Слушай, а тебе от Господа не влетит за то, что ты меня подкармливаешь? — спросил я. — Он мне не запрещал. В начале декабря газеты сообщили о том, что Северная Европа признала власть Эммануила. Я представил себе хипов со Знаками Спасения, покуривающих марихуану на лужайках Амстердама, и мне почему-то стало не по себе. Спустя неделю Господь посетил островную часть Англо-Французской Федерации: сначала Англию и Шотландию, потом — Ирландию. Визит был мирным, но очень эффективным — Эммануила признали. Честно говоря, меня беспокоило еще одно обстоятельство. Снег, вопреки ожиданиям, не собирался таять, и температура явно была ниже нуля. Я с содроганием думал о том, как пойду по улице босиком. — Не дрейфь, Петр, — успокоил мой друг. — Я тебя до собора на машине довезу. — Господь увидит. — Ничего, мы остановимся за утлом. — Ох! Переться через всю площадь! — А кому сейчас легко? В газетах пишут, в Москве вообще пятьдесят три градуса мороза. Система отопления вышла из строя. Буржуйки топят книгами и мебелью. А ты «босиком по снегу»! Подумаешь! — Тебе бы так! — Я «погибших» не выпускал, — Марк уже вовсю пользовался этим термином. — И, если Господь прикажет пройти босиком по снегу, не испугаюсь, не беспокойся. Хоть по раскаленным углям! — Хвастун! — Нисколько. И вот этот день настал. Точнее, холодное хмурое утро двадцать пятого декабря. Как и обещал, Марк довез меня почти до площади Святого Петра и остановил машину на Виа дель Сайт Уффицио. — Ну, давай, — и Марк подал мне длинную белую рубашку. Я поморщился. — Переодевайся, переодевайся. Пятнадцать минут осталось до начала церемонии. Я переоделся. — Туфли скидывай! На тротуаре лежал беспощадный снег. Я с сомнением посмотрел на него. |