Онлайн книга «Иные»
«Где источник?» — резко спросил Георг. «Там, на берегу… где был Глеб». «Понятно. В палатку, быстро! Ложись и жди меня». Ваби вернулся приблизительно через полчаса. Андрею за это время не стало ни хуже ни лучше. Слабость и тошнота. «Все. Ампулу захоронили», — устало сказал Георг. «А какова была мощность источника?» «Не беспокойся, тебе хватило». «Ты можешь мне чем-нибудь помочь?» «Да! Я могу вскрыть тебе вены». «Что же не выстрелом в голову, как Олега?» «Олег был обречен! Мы не смогли остановить процесс прорастания улитки Бекетова, даже ампутировав ему руку. Через несколько дней он бы умер в мучениях. То, что ты, к несчастью, увидел, было просто эвтаназией». «Я вам больше не верю. У вас все эвтаназия». «Не верь. Это больше не имеет значения. Давай-ка лучше поговорим о тебе. Надеюсь, ты понимаешь, что у тебя нет шансов?» «Да». «Ну, конечно, ты же этого и добивался! Какой вид эвтаназии ты предпочитаешь?» «Когда?» «Чем раньше, тем лучше. Пока ты еще способен рассуждать и не сходишь с ума от боли. Дня через два ты сам меня об этом попросишь. Между прочим, у нас очень мало обезболивающего. Каждая ампула на счету». «В общем-то, я на это и рассчитывал». «Не сомневаюсь!» «У Себастьяна были какие-то красненькие таблеточки. Он дал такую товаби…» «Обойдешься. Это очень дорогой препарат. Вообще на медикаментозный способ не рассчитывай. Я не могу тратить на тебя лекарства. ГЛД или вскрытие вен. Все». «Второе». «Договорились. Сейчас Эмиль принесет все, что нужно. Я ему передал». «Георг, я посижу пока возле палатки. Здесь душно». Иной подал ему руку и помог встать. Уже наступило утро, и сиреневая трава серебрилась в лучах восходящего солнца. Холодный воздух пьянил и обжигал легкие, а небо, высокое и бездонное, сияло бирюзой над маленьким лагерем поселенцев. Георг помог своему дери сесть у входа в палатку и сам опустился рядом. — Андрей! Какой же ты все-таки идиот! — не выдержал он. — Ты мог бы еще жить. Видеть все это. Сейчас восемь часов. Через час я бы провел психокоррекцию, и ты бы забыл обо всем. Слушался бы господина и радовался жизни. — Может быть, я не хочу забывать, — медленно проговорил Андрей. Каждое слово уже давалось с трудом. Слабость увеличивалась. Язык еле поворачивался. — «Не хочу забывать»! Блажь! Это все равно, что сказать «не хочу лечиться». Мне до боли дорога моя язва желудка. Действительно, до боли!.. — Не надо, Георг. Ты бы лучше накричал на меня и пристрелил из ГЛД. Я же нарушил четвертое правило для низших. Причинил вред своему здоровью и так далее… Ты просто убиваешь меня своей жалостью! — А что еще с тобой делать? Надо было полностью имплантировать четвертое правило, а не в том урезанном виде, как это было сделано, поскольку считали, что ты будешь работать в опасных условиях и должен уметь идти на риск. Тогда ты бы никогда не нашел этой чертовой лазейки. Вас надо оберегать от самих себя. — Жалко, да? Хорошая машина сама себя сломала? — Как ты примитивно все понимаешь. Дери — не машина. Homo naturalis — это контролируемый биологический вид с зачатками разума. Мы способны на привязанность к своим дери, Андрей. — Как к любимой собачке, да? — Этот образ ближе к истине, чем образ полезной машины, хотя и последнее не стоит сбрасывать со счетов. Но, знаешь, к животному, с которым можно поговорить и даже пообщаться на ментальном уровне, совсем другое отношение. — Значит, животному? — Хорошо, я беру назад слово «животное», человеку естественному. Хотя даже к Иным понятие «животное» применимо. Пожалуй, только по отношению к Высшим оно слишком натянуто. Пришел Эмиль. Он держал в руках пластиковый таз с водой и сложенную клеенку. — Подожди пока здесь, — сказал Иной Андрею. — Мы сейчас все подготовим, и я тебя позову. Впрочем, если хочешь, мы можем отложить операцию. Хотя я бы не советовал. Лучше все сделать сейчас. Как ты? — Георг, я все никак понять не могу, убийца ты или, действительно, добрый господин. Я уже начинаю жалеть, что сбежал от тебя таким непоправимым способом. — Это очень правильное чувство. К сожалению, запоздалое. А относительно того, кто я… Я — Иной. И ты никогда не сможешь этого понять. Ты — низший. — Сейчас, ваби! Готовьте ваш эшафот. Георг вздохнул и скрылся в палатке вслед за Эмилем. Андрея позвали минут через пять. Он мысленно попрощался с чужим рассветным солнцем, бирюзовым небом и лиловой травой и откинул полог палатки. На полу была постелена клеенка, и стоял таз с водой. «Садись сюда, Андрей, облокотись на меня. Руки в воду». Андрей опустился на клеенку и тяжело откинулся на хозяина, опустив руки в таз. Вода была теплой. В руке у господина появился скальпель. Андрей вздрогнул. «Не бойся. То, что сейчас происходит, куда менее страшно, чем то, что начнет твориться с тобой через пару дней, если мы сейчас этого не сделаем». Господин легко коснулся скальпелем его руки. Андрей почти ничего не почувствовал, только в воде заклубилась кровь. — Георг, ну я же просил! Андрей поднял голову. На пороге стоял Себастьян. — Это уникальный случай. Неравномерное облучение. Последнее исследование датировано 1960 годом! Мне надо посмотреть. — Смотри! — Не смей уничтожать такой экспериментальный материал! — Это не экспериментальный материал! Это мой дери. И я имею право прервать его жизнь, когда сочту разумным. — Это неразумно! Больше Андрей ничего не слышал: Иные перешли на ментальное общение. Наконец, он почувствовал, что Себастьян вынимает его руку из воды и перевязывает рану. Георг проспорил. — Я уже начал, — устало сказал Георг. — Это еще не опасно. Все равно надо делать переливание крови. — Себастьян! Ты же лучше меня знаешь, что это бесполезно! — Зато интересно, — холодно заметил Себастьян. — Лучше бы потратил медикаменты на тех, кому они могут помочь! — Это исследование, возможно, куда ценнее, чем жизни дери, которым могут помочь медикаменты. — Ладно, — бросил Георг своему дери. — В конце концов, ты сам это с собой сотворил. — Умываешь руки, Пилат? — усмехнулся Андрей. Георг отвернулся и вышел из палатки. |