Онлайн книга «Иные»
«…и еще на имплантате, но на другом, который в голове, записана память того, кто носил его раньше, и еще много-много всего, очень нужного». «Тео правильно рассказал. Ты все понял?» «Почти. А почему у меня нет имплантата? Я не являюсь членом общества? Это очень плохо, да?» «Ты еще маленький». «У всех мальчиков есть. Даже у самых низших. Серые. И у пасси. И у Иных». «У Высших иначе». Ну вот, соврал ребенку. Он недоверчиво смотрел на меня. «Кто я?» Ничего себе детский вопросец! И, главное, в самую точку. «Саша Вольф, Высший», — с улыбкой ответил я. Мальчишке, который сидел сейчас напротив меня, врать было бесполезно, да и не нужно. Он все уже понял. «Рауль, зайди в хрустальный зал». Старик. Неужто решился? Иначе зачем такая торжественность? Мальчик посмотрел на меня. «Старый господин? Он и меня зовет». Это уже странно. Александр избегал наследника. И правильно. Негоже прошлому встречаться с будущим. Я на всякий случай переспросил старика. Да, действительно. Архитектура Хрустального зала напоминает древнюю готику. Только материал другой. Сверхпрочное стекло. Кажется хрупким и тонким и выдерживает удар небольшого метеорита. Из такого стекла были купола на Венере. Колонны, своды, витражи, прозрачные стены. Солнце дробится на ребрах потолка, рассыпаясь тысячей радужных бликов. Лед и металл. Только внизу колонны цветные. От темно-синего к золоту, через бирюзу. Как роспись раннеготических храмов в эпоху Возрождения. В зале, перед возвышением, уже собрались Иные. На возвышении — кресло. Пока пустое. Да нет, не кресло. Трон! Воистину, архитектура отражает структуру общества. Готика не от нашего болезненного гиперэстетства. Просто мы построили средневековье. Идеальное средневековье! Без тюрем. Без казней и костров. Без разбойников на дорогах и помоев на улицах. Без войн и эпидемий. С высочайшими технологиями. С послушным народом и справедливыми правителями. С преданными вассалами и заботливыми сюзеренами. Со служением господину, как в самурайской Японии. До фанатизма, до самоотречения, до смерти. Чем это обеспечено? Ну и что! Неважно! Вы посмотрите на это великолепное здание! Подходящее общество для потомка испанских грандов. «Не много ли восклицательных знаков на единицу текста? — опомнившись, спросил я себя. — Откуда такой пафос? Что же ты сбежать хочешь из этого великолепного общества?» Кровь итальянского физика взяла верх. Наконец, появился Александр. Старик шел тяжело, опираясь на руку слуги. Сел. Пожалуй, только в одежде мы не превзошли славное Средневековье. Все слишком скромно. Впрочем, а если раннее? Я взглянул на старика! Король Франции Людовик Святой! Собственной персоной. «Рауль, иди сюда». Просто; без церемоний. Даже странно. «И мальчика прихвати». Я взял Сашу за руку и поднялся на возвышение. Мальчик встал рядом с «троном» и с любопытством посмотрел на Александра. Не часто видел. Маленький паж у трона старого короля. Только золотых лилий на голубом фоне не хватает! «Рауль, я передаю тебе этих дери, чтобы ты, когда я вернусь, вернул их мне». Он взглянул на Сашу. Тот не заметил, увлеченно изучая зал. Хм! Двадцать Иных! Конечно, тоже обуза. Остальных Старик передавал мне по одному в течение двух лет. В час по чайной ложке. Словно цедил себе горькое лекарство. Саше исполнилось десять. У него начала активизироваться функция биологического контроля. Очень опасный период. Я услышал слабый сигнал. Ментальная тревога. Страх и боль. Тео! Второй этаж. Сашкина комната для занятий. Я распахнул дверь. Комната залита ярким весенним солнцем. На полу кровь. Тео скорчился на стуле. Этот паршивец рядом. Кажется, несколько растерян. Я бросаюсь к сервенту. «Тео, что случилось?» Молчит, как поплавскианин. Ну, что, сканировать? На запястье — шрам. Здоровый, неаккуратный, только что затянувшийся. Смотрю на Сашку. «Я приказал ему разрезать себе руку. Мне было интересно, смогу ли я срастить вены. Рауль, ну ведь ничего не случилось!» «Ничего не случилось? Ты хоть представляешь себе ценность пасси? Тебе что, homo naturalis мало». «Для этого надо договариваться с Луисом». Конечно! А Тео и так послушается. Куда как проще! «А теперь с тобой, дери. Тео, радость моя, кто твой господин?» «Я должен был послушаться. Он Высший». «Ты должен слушаться господина. Все!» «Простите, товаби». «Еще раз забудешь, кто твой хозяин — я не знаю, что с тобой сделаю!» Действительно, не знал. Для начала исправил работу этого коновала. Шрам побледнел и сомкнулся тоненькой светлой нитью. Тео подстанывал. Ничего, идиот, обойдешься без обезболивания! Ладно! Дети Высших, да еще без имплантатов — слишком редкое явление, чтобы пасси знали, как себя вести. Будь Сашка взрослым — Тео было бы не в чем упрекнуть. Он должен слушаться Высших. Может, и зря отругал дери. Да нет, не зря! Мало ли что еще взбредет Сашке в голову? Позвал Луиса. «Научи мальчика пользоваться функцией биологического контроля». Надеюсь, это будет менее расточительно. Иной не даст особенно экспериментировать со своими дери. Случаются и естественные травмы. Зачем создавать новые? «Саша, а теперь запомни: ты подчиняешься Луису, а не Луис тебе!» «Хорошо, Рауль», — обиженно. Ничего! По крайней мере, Иному не придет в голову слушаться несовершеннолетнего, будь он хоть трижды Высшим. Тео я увел. Я верну этому паршивцу пасси, когда он сможет отвечать за других. Но моим благим намерениям не дано было осуществиться. Луис не опекал Сашу и дня. На следующий вечер старик назначил прощание. Возле Хрустального зала отцветали вишни. Ветер срывал лепестки и гнал их на оранжевый кристалл здания. Закат. И стеклянная готика, как костер на траве. Мы вошли внутрь. Перед «троном» полукругом Иные. Расступаются, давая нам дорогу. Александр уже здесь. Встает нам навстречу. Спускается в зал, пожимает руки. И Сашке тоже. «Прощай, мальчик. Скоро увидимся… Иначе». Саша серьезен. Понимает? Нет? «И ты прощай. Впрочем, до свидания. Спасибо за все!» Настает очередь Иных. Старик пожимает каждому руку, что-то говорит только для него. Дери склоняются в полупоклоне. Долгая процедура. Может, и прав старик, что передавал мне дери потихоньку. И им психологически легче. Есть новый господин. Александр — так, воспоминание. Луис рассказывал, как тяжело они переживали мою смерть. Несколько дней были в шоке. И это Иные. С пасси могла случиться истерика. |