Онлайн книга «Изольда Великолепная»
– Простите, если заставил вас так думать. Теперь он говорил тихо, почти шепотом, отчего мне становилось страшно. И чтобы не дрожать, я обняла кота. С ним тоже будет жаль расставаться. Наверное, жальче, чем с драгоценностями, платьями и окаменевшим вианом. – Леди… Изольда, – на моем имени Кайя запнулся, – поверьте, я ценю ваше благородство… А мне-то казалось, что это просто дурость. – …и глубоко раскаиваюсь в тех неосторожных словах, которые нанесли вам обиду. Но вы ведь все слышали? – Многое. Я не собираюсь никому ничего рассказывать, если вы об этом. – Благодарю, но я о другом. Возможно, Урфин в чем-то прав… В том, что я меньшее зло? Определенно. Даже если брать сугубо по килограммам. – …и хотя я категорически не одобряю его методы, но должен просить вас сохранить договор в силе. Если, конечно, я сам не вызываю у вас отвращения. Какой неожиданный поворот. И кошачьи когти, впиваясь в плечо, предупреждают – лучше тебе, Изольда, согласиться. Хотя бы ради наглой рыжей морды, ну, той, которая мурлыкать перестала и дыхание затаила, ожидая ответа. – Вы будете моей женой, леди Изольда? Вот! И что мне оставалось ответить? – Но вы же совсем меня не знаете! – Я попыталась воззвать к его разуму, если уж собственный отказал. – Как и вы меня, – возразил Кайя. И аргументы закончились. Нет, я могла бы рассказать, что леди из меня при всем моем старании не получится, а я даже не уверена, что буду стараться. Не по мне это их существование в каменной клетке замка и разграфленное приличиями бытие. Вышивки шелком. Глупые игры. Наряды. Это вдруг потеряло смысл. А что обрело? Не знаю. Только, глядя в рыжие глаза Кайя, я ответила: – Тогда согласна. Я протянула руку, желая скрепить этот, куда более честный договор рукопожатием, но Кайя понял по-своему. В огромной его ладони моя казалась крошечной, едва ли не детской. И черные змеи татуировки отползли, словно опасаясь моей слишком чистой кожи. – Вы очень хрупки. – Кайя осторожно коснулся пальцев губами. И я вспыхнула. От макушки до пят. От чертовых пальцев, которые вдруг задрожали, до ослабевших колен. Я взрослая. Совершеннолетняя. И далеко не девица. Я даже порно смотрела. А тут вдруг… надо взять себя в руки, но вряд ли выйдет. Щеки небось полыхают, что знамя социализма. И сердце засбоило. Мысли же в голову и вовсе неприличные полезли. Чтобы избавиться от них, я спросила: – Они ведь живые, да? Рисунки? Извивающаяся лента скользила по его запястью. И была холодной, а кожа Кайя горячей, куда более горячей, чем кожа нормального человека. Он позволил мне поймать татуировку, и та недовольно ужалила пальцы холодом. Живая. И злая. – Вам не больно? – Нет. – Кайя не убирал руку, и я была благодарна ему за это. А холод вдруг исчез. И тончайшие змеи устремились туда, где на его коже оставался след моего прикосновения. – Мне сложно сделать больно, Иза. Он так думает, потому что большой и сильный. Но я знаю, что и сильные люди способны испытывать боль. Татуировка меня признала. Она распадалась на созвездия чернильных пятен. И соединялась вновь, восстанавливая причудливый узор. – Вас не отталкивает? – Кайя сел на пол, скрестив ноги. И теперь мы были почти на одном с ним уровне, только я чуть выше. Но не настолько, чтобы разорвать прикосновение. – Нет. Странно, но… для чего она? – Ночная мурана способна расти не только в камень. Это такое… растение? Животное? И то, и другое вместе? – Я видела. – Где? – В храме. Там ее много. И она другая. Кайя вздохнул и произнес: – Урфин не дает себе труда думать о том, что творит. Леди не место в храме. Но там вы видели побеги, то, что снаружи. А внутри камня – корни. И под кожей? Вот эти змеи – корни не то растения, не то животного? А Кайя еще утверждает, что ему не больно?! – Я несу лишь малую часть. Первое время это и вправду мучительно, но после того как мурана приживается… если приживается, то боль уходит. – А если не приживается? – Тогда смерть. – И чего ради? – Теперь меня очень сложно убить. Поздравляю. Немного мучений, и плюс сто к броне. – Мурана слышит меня, а я – ее. Она берет у людей силу и отдает мне. И в итоге Кайя круче всех. Наверное, подковы взглядом гнет, а легким движением брови стены каменные ломает. Эх, мир вроде другой, а игрушки у мальчишек все те же. – Чем они темнее, тем лучше. Симбиоз. Хорошее слово. Ты – мне, я – тебе, и все в сумме счастливы или хотя бы живы. Вопрос лишь в том, чем Кайя платит за обретенную суперсилу. Счастливым он не выглядит, скорее уж безмерно уставшим. Ох, Изольда, ты дура. Кайя выглядит уставшим, потому что устал. Небось не первым классом добирался и даже не третьим, всю задницу об седло отбил. Ему охота не разговоры душевные разговаривать, а спать лечь. Только воспитание не позволяет от тебя избавиться. От меня то есть. – Наверное, поздно уже, – осторожно заметила я. Под кожей Кайя звучало эхо двойного пульса, но меня это больше не пугало, как и то, что черные ленты поползли вслед за моими пальцами, точно не желая расставаться. Я и сама не желала. Выбираться из теплого кокона медвежьей шкуры, касаться почти босой ногой – чулок не в счет – холодного пола, сталкивать с колен осоловелого кота… Я бы осталась в этой комнате и в этом кресле. Но вряд ли леди поступают подобным образом. – Где ваши туфли? – Кайя, не выпуская моей руки, поднялся. Ну вот, моя макушка ему и до подбородка не достает. – Туфли? Где-то там… на лестнице. Здесь недалеко. – Нельзя ходить босиком. Можно поранить ногу. Или простудиться. Ворчит он беззлобно, скорее уж забавно. Никого, кроме мамы и бабушки, не заботило, что я могу простудиться. А я, глупая, от заботы их отбивалась. Теперь еще и туфли потеряла. Но Кайя решил проблему по-своему – он просто поднял меня на руки. – Леди, от вас рыбой пахнет. – А от вас… от вас… дымом. Тем самым, осенним, который уходит в небо из куч прелой листвы, и еще соленым морским берегом. И крепким конским по́том, но запах не неприятен. Хлебом. Терпким крымским вином. Выжженной степью. Пылью. Старыми книгами. |