Книга Ночь поцелуев, страница 45 – Элоиза Джеймс

Он подошел к небольшой калитке и повернул в замке ключ. Кирпичная стена была высокой, очень-очень старой и настолько запущенной, что почти скрылась под агрессивными побегами плюща, а в некоторых местах даже начала разрушаться под их тяжестью.

Дверь распахнулась, и взору открылись буйные заросли тысячелистника, белокопытника и окопника. Кивали головками розы, роняя на землю нежные ароматные лепестки. Трава под кустами скрылась под бело-розовой вуалью.

— Ах, до чего же чудесно! — воскликнула Кейт и, подобрав юбки, побежала вперед. — Самый настоящий секретный сад. И даже с секретными статуями. Смотрите, вот эту почти заплела эглантерия!

— Кажется, это какая-то языческая богиня, — предположил Гейбриел, когда она сняла с мраморного плеча одной из статуй длинный побег.

— О! — изумленно выдохнула Кейт. — Какая красавица!

— Плачет, — растерянно заметил Гейбриел.

Кейт сняла со статуи еще одну лиану.

— Это же ангел! — Ангел в облике юной девушки сложил крылья и печально опустил нежное, белое как снег лицо.

— О Боже! — наконец догадался принц. — Это вовсе не секретный сад, а самое настоящее кладбище. Могли бы предупредить заранее!

— Тогда где же могилы? — в недоумении поинтересовалась Кейт. — Смотрите, у ее ног ничего нет, только пьедестал. Может быть, членов семьи хоронили в часовне?

— Да, конечно. — Гейбриел с облегчением вспомнил о длинной веренице надгробий с именами лордов и леди Поумрой. Внушительные мраморные плиты расположились вдоль стены замковой церкви. — Но тогда с какой же стати здесь стоит этот печальный ангел?

Кейт склонилась, очистила от зарослей пьедестал и неожиданно засмеялась.

— В чем дело?

— И все-таки это кладбище.

— Напомните мне, чтобы я больше никогда не водил вас в такие печальные места. — Гейбриел подошел и начал читать: — «Светлая память моему…» Кому? Не могу рассмотреть.

— «Моему дорогому Раскалу», — закончила Кейт. Убрала еще одну ветку и обошла вокруг статуи. — И не только Раскалу. Здесь еще и Денди, и… — Она всмотрелась. — Фредди! О, надо обязательно привести сюда моего Фредди! Почти то же самое, что навестить могилы предков в Вестминстерском аббатстве.

— Оказывается, у меня есть даже собственное собачье кладбище, — удивился Гейбриел. — Если бы питомцев была целая свора, как у вас, то непременно приготовил бы могилы еще при их жизни. А начал бы, конечно, с Фредди, потому что он может в любую минуту умереть от страха. Надо будет показать это место дядюшке — может быть, он почувствует себя лучше, если сможет поставить памятник своей пропавшей собаке?

Мисс Долтри притворно нахмурилась.

— Не говорите глупости.

В ответ Гейбриел молча поднял руку и, не спрашивая разрешения, снял с головы спутницы парик. Предосудительное своеволие повлекло за собой дождь шпилек и громкий крик Кейт, а парик торжественно увенчал голову многострадального ангела.

— Замечательно, — удовлетворенно заключил принц, имея в виду вовсе не статую. В розовом парике ангел утратил непорочность и теперь подозрительно напоминал захмелевшую шлюху.

Любопытное солнце заглянуло за старую кирпичную стену и старательно осветило золотистые волосы Кейт — каждую волнистую прядку, каждый непослушный завиток.

Конечно, мисс Долтри раскричалась не на шутку. Прежде на Гейбриела никто и никогда не кричал. Никто, кроме Кейт… а все потому, что она принадлежала к другому классу и не знала, что кричать на принцев не положено.

И его самого, и братьев не бранили даже в раннем детстве. Няня отлично знала свое место. Когда Руперт наградил одну из горничных ребенком, отец лишь рассмеялся. Порой Гейбриел нарочно пытался разозлить слуг, но не услышал ни слова в упрек, даже после того как поджег ковер в детской.

Только Вик с отвращением посмотрел на горящий ковер и обозвал Гейбриела болваном. За что, разумеется, получил от него оплеуху. Завязалась отличная драка, а после драки на душе стало легче, потому что дети понимают, когда заслуживают наказания и когда — нет…

— Мне очень захотелось увидеть ваши волосы — вашу гордость, — смиренно пояснил Гейбриел, как только смог вставить слово. — Вы правы: они действительно очень красивые.

— Я же все объяснила… — Кейт замолчала, чтобы перевести дух, и он воспользовался моментом.

— Знаю. Вы прячете волосы до того счастливого момента, пока не повстречаете своего героя. Что за ерунда!

Кейт стояла, воинственно сложив руки на груди, и прожигала принца злым взглядом — совсем как торговка на базаре.

— Может, для вас и ерунда! — не сдавалась она. — Но я объяснила свою позицию. А вы… вы даже не задумались. Считаете, что вам все можно!

Интересный поворот. Гейбриел слегка прищурился.

— Разве не так? — продолжала бушевать Кейт. — В вашем тесном мирке дозволено сорвать с головы девушки парик просто потому, что вам того захотелось. Точно также не возбраняется отрывать крылья бабочкам, спать с горничными и…

— Ради всего святого! — взмолился принц. — Каким же чудесным образом мы перешли от парика к горничным и бабочкам?

— Все это касается вас, — сердито пояснила Кейт.

Самое странное заключалось в том, что хотя она и говорила ужасные вещи — к тому же вполне справедливые, если не считать бабочек и внебрачных детей, — с каждой минутой ему все больше хотелось украсть у нее еще один запретный поцелуй, а потом уложить это крикливое создание на траву и…

— Не надейтесь, будто я не понимаю вашего взгляда. — Зеленые глаза Кейт смотрели на него настороженно.

— И о чем же я думаю? — Голос вырвался откуда-то из глубины и скорее походил на глухой рокот.

— Думаете о том, что готовы нарушить данное слово, — сурово оповестила Кейт. — Намерены убедить себя в том, что на самом деле я хочу, чтобы вы меня поцеловали, несмотря на обещание этого не делать. Потому что в вашем мире…

— Это я уже слышал, — перебил Гейбриел. — Что-то насчет моего тесного затхлого мирка. Итак, хотите ли вы, чтобы я вас поцеловал?

На мгновение мир замер. Казалось, даже воробьи перестали чирикать, а пчелы повисли в воздухе и затихли, прислушиваясь.

— О, ради Бога! — презрительно воскликнула Кейт и отвернулась. — Наверное, вы никогда ничего не сможете понять.

Он ясно понимал, что изгиб ее шеи заманчивее всех линий в мире. Воспользовавшись моментом, принц снова быстро поправил бриджи.

— Наверное, считаете меня глупцом, — заговорил он, пытаясь загладить неловкость. — Возможно, так оно и есть. Раз я обещал вас не целовать. Но с другой стороны, не давал обещания не срывать парик. Вы изложили свою позицию — а это совсем другое дело.

— Занимаетесь демагогией.

Кейт упрямо продолжала стоять к нему спиной, но даже в этом положении ее хрупкая фигура непреодолимо его привлекала.