Онлайн книга «Восстание вассала»
|
– Даже не знаю, как вам сказать… – Как все люди говорят! – раздраженно ответил Бессмертнов, предчувствуя неприятные известия. – Сегодня с утра позвонил наш посол в Израиле и сообщил, что в одном из православных монастырей обнаружилась ваша супруга… ваша, так сказать, бывшая… Словом, Лидия Васильевна постриглась в монахини… Мы не знаем, как поступить? Необходимы ваши распоряжения. – Какая Лидия Васильевна? В каком Израиле?.. В первый момент до Бессмертнова абсолютно не дошел смысл услышанного, настолько это было дико и нелепо. Но уже через несколько секунд он понял, о ком речь, и чуть не выронил трубку. – Что такое, Андрей? – мигом подскочил к нему охранник. Елена Прекрасная стояла рядом как изваяние. – Откуда она там взялась? Она же в клинике в Швейцарии? Известны ли подробности? – Переведя дух, Бессмертнов продолжил разговор. – Пока мы знаем одно. Лидия Васильевна в Иерусалиме на территории православного женского монастыря. Вы, наверное, помните, есть там такой в Гефсиманском саду на Масличной горе. Церковь построил еще император Александр Третий в память о своей матери, императрице Марии Александровне… – К черту исторические экскурсы. Они сейчас нужны, как попу гармонь! Хотя, чего можно от вас, дипломатов, ожидать? Только и знаете, что молоть языком. Говори конкретнее, если есть что сказать!.. – Бессмертнов осекся, поймав себя на том, что ему вновь начинает изменять привычное хладнокровие. – Послушай, Листов, пусть там ваши ребята разобьются в лепешку, но чтобы ни одна душа… Ну, ты меня понимаешь… А то, если пресса пронюхает, тогда будет и большой, и полный пи… Понял? Анекдот такой слышал? Жди. Я тебе перезвоню. – Боюсь, что поздно, Андрей Андреевич, – дрожащим голосом буквально прошептал министр. – Ваша… словом, достоверно известно, что она передала некую записку какой-то женщине, которая якобы приехала с ней из Швейцарии, а сейчас собирается то ли в Эйлат, то ли в Шарм-Аль-Шейх, к арабам, отдохнуть. – Так найдите ее! Пока записка не попала в прессу. Изымите. Подключите кого следует. Вы же не курсистка, знаете, что делать в таких случаях. – Увы, я уже знаю ее примерное содержание. Та женщина продиктовала его первому попавшемуся в нашем посольстве. Могу зачитать, если хотите… – Читай! – заскрежетав зубами, привычным приказным тоном произнес Бессмертнов, чувствуя, как все внутри закипает и одновременно холодеет. Министр беспрекословно подчинился: ... «Всем, кого я любила! Я очень устала жить так, как я живу, униженная и забытая, без мужа, без семьи. Но ухожу, как учит Господь, с миром, принимая все монашеские обязательства. Теперь я буду ближе к гробу Господню, и это придает мне силы в новом, трудном служении. Надеюсь, что где-нибудь в пустыне этой Святой Земли найдется место для моего последнего пристанища. Прощайте! И не пытайтесь меня вернуть или остановить. Лидия». – Да-а, дела. – Явно озабоченным тоном Бессмертнов прервал молчание, воцарившееся в трубке. – И это все? – Есть вроде еще какое-то письмо лично к вам, но мы им не располагаем, – виноватым голосом объяснил Листов. – Наверное, тоже у той тетки. Так что активизируйте работу по изъятию оригиналов. – Все понятно, Андрей Андреевич. Все будет исполнено. Закончив разговор с Москвой, Бессмертнов подозвал Хитрова: – Иван, прикажи немедленно полным ходом идти к берегу! – Что случилось, Андрей, ты скажешь, наконец? – Макарыч был весьма обеспокоен, ибо природная интуиция подсказывала, что произошло нечто неуловимо важное. – Лида сбежала из Швейцарии в Израиль и там подалась в монашенки, – коротко бросил президент Фонда. Пряча глаза, он добавил: – Убежала от ненавистной ей жизни… – Тоже мне, беда. Да на тебе лица нет… – подала, наконец, голосок Елена Прекрасная. «Молчи, дура», – чуть не слетело с языка Бессмертнова. Он еще с детства приучил себя в минуты тяжелых переживаний прятать глаза, дабы никто не мог прочитать по ним, что творится в душе. А сейчас в ней царил такой кавардак чувств и эмоций, что самому разобраться было невозможно. – Елена, отправляйся в каюту и отдохни немного! А я тут с Макарычем потолкую. Женщина обиженно удалилась. – Ладно, Андрей, будет тебе наперед волноваться, – сказал Макарыч, когда мужчины остались вдвоем. – Догадываюсь, что тебя волнует. Так что давай, командуй! Одного, правда, не пойму. Лидочка?! Сама сбежала из клиники в Иерусалим?! Никогда бы не поверил. Да она в вашем новом доме долго путалась в комнатах… – То-то и оно, Иван, я сам ничего не пойму. Каким это образом Лида могла оказаться вдруг в Иерусалиме? И вот что еще любопытно, почему нам о побеге ничего не сообщил ее лечащий профессор? – Да-а, вопросов много. Но, думаю, их гораздо больше, – нервно постукивая костяшками пальцев по столу – думая о чем-то своем, – ответил Хитров. – Что означает «гораздо больше»? – А то и означает, что, возможно, Лидочку похитили и насильно поместили в женский монастырь в Иерусалиме. – С какой целью? С какой? И опять-таки почему профессор Бергер не поднял тревогу? – И его вполне могли припугнуть… – Но кому и зачем понадобилась несчастная Лида? – А затем! – воинственно, как бывает, когда мальчишки в азарте ввязываются в спор, завизжал Макарыч. – Ты, видно, забыл, Андреич, о том, что я тебе намекал совсем недавно в Сочи. Помнишь, когда отравили лабрадора… украли «Майбах»… Откуда-то издалека, словно это происходило не с ним, Бессмертнов вспомнил всю цепочку странных, если не сказать больше, минувших событий. «Все-таки память – штука весьма самостоятельная, вреднючая, – неожиданно подумал он. – Если не захочет что-то поминать, так ни за что не позволит это сделать». Так и сейчас, она упорно не позволяла поминать о заговоре, про который все твердил Макарыч. Мол, тогдашние обидные пакости – дело рук неких мерзавцев, возжелавших насолить национальному лидеру самым гадким способом – через семью. А что ему прикажете делать?! Поверить? Какой еще заговор мог иметь место, если он всенародный любимец?! – Слушай, Иван Макарыч! Чем закончилась история с пальбой по нашей собаке? Что-то выяснили? Напомни, а то, признаться, подзабыл. – Так я и не докладывал. Вижу, что, окромя твоей Елены Прекрасной, тебя ничего не интересует, ну и промолчал. – Нет, Макарыч, все же ты неисправим, – разозлился Бессмертнов, – как был в Дрездене пень-пнем, таким и остался. Никакой тебе тонкости, чуткости. Неужели не понимаешь, что есть такие минуты, когда ни о чем не хочется слышать. Тем более когда речь идет о каком-то заговоре… Теперь доложи. – С превеликим удовольствием. Точнее, совсем без удовольствия, – ухмыльнулся начальник охраны, чувствуя при этом чуть ли не личную победу. – Слушай. По всем трем эпизодам, судя по описаниям случайных очевидцев, получается, орудует один и тот же человек. Высокий, поджарый, красив лицом, умеет находить общий язык, перевоплощаться в совершенно разных персонажей… |