Онлайн книга «Поздний звонок»
Старик откашлялся прямо в трубку и спросил: – Теперь поняли? Я стоял лицом к окну. Жили на одиннадцатом этаже, высоких домов рядом не было. Все огни лежали внизу, с другого конца комнаты казалось, что за окном нет ничего, кроме ночной бездны. – Понял, – сказал я. – А зачем писали, не разобравшись? – Я же не знал. – Не знаешь, не пиши, – перешел он на «ты». Его дыхание становилось всё более шумным. – Отец так и сгинул в Монголии, больше мы о нем не слыхали. Мать за него ни пенсию не получала, никаких льгот, ничего. Ее же еще и никуда на работу не брали как жену офицера, жили в нищете. У соседей при НЭПе был сепаратор, мать у них для меня, маленького, обрат выклянчивала. Я лет до пяти обрат пил вместо молока, настоящее молоко в глаза не видел. Думал, обрат и есть молоко. Первый раз налили молока, не хотел его пить. Не знал, что молоко белое. Старик зашелся в приступе кашля. – Про пенки понятия не имел, – расслышал я сквозь хрип и надсадное перханье. Трубкой снова завладел сын. – Вы, наверное, удивляетесь, что я не постеснялся вам позвонить, – заговорил он торопливо, будто опасаясь, что отец отнимет у него телефон, – но, возможно, было не совсем так, как вам кажется. Отец не всё понимает. Ведь Ружанская лежала в юрте одна, дед вошел туда один. – Если это был ваш дед, – вставил я. Он оставил мою реплику без внимания. – Почему вы так уверены, что дед сделал то же, что другие? Может быть, он с ней просто поговорил, постарался как-то утешить перед смертью. Почему вы решили, что он повел себя как все? – Я лишь процитировал свидетеля. – Свидетеля чего? Что дед прошел в юрту? О том, что происходило внутри, ваш свидетель не знал и знать не мог, его обвинение ни на чем не основано. Это чистой воды домысел, а у моей гипотезы есть косвенное подтверждение. Вы меня слушаете? – Очень внимательно. – В Монголии дед пропал без вести, был, очевидно, разоблачен как красный разведчик и казнен по приказу Унгерна. Логично? Я согласился, хотя поручик вполне мог и не погибнуть, а уйти в Маньчжурию с остатками Азиатской дивизии. Особенно в том случае, если никаких сведений в штаб Пятой армии передать не сумел и боялся, что придется отвечать за участие в боях и экзекуциях, простительное только для ценного информатора. Или еще проще: завел себе новую подругу и не захотел возвращаться к семье. – Значит, дед как-нибудь выдал себя, – звенел голос в трубке. – Это могло произойти при условии, что к тому времени его уже держали под наблюдением. Возможно, Бурдуковский подсматривал, когда он остался наедине с Ружанской, и его поведение показалось подозрительным. За ним установили слежку… Сквозь несмолкающий кашель донесся другой голос: – Клади трубку! Чего ты перед ним распинаешься!.. Клади, я сказал! Раздались короткие гудки. Старик, видимо, прижал рычаг. Положив трубку, я еще пару минут постоял у телефона – ждал, что младший позвонит снова. Он не позвонил. © Юзефович Л.А. © ООО «Издательство Астрель» |