Онлайн книга «Дом свиданий»
Тьфу! Иван Дмитриевич потряс головой, рассеивая эту чертовщину. Он зашел с другой стороны кровати. Внезапно рядом с мертвецом в глаза бросилось нечто такое, от чего сердце заколотилось и подскочило к горлу. Господи, и этой штукенцией играет Ванечка? Отобрать сегодня же, чтоб духу не было! Осторожно, с едва ли не суеверной брезгливостью Иван Дмитриевич снял с постели знакомый желтый кружочек. Подброшенный и пойманный на ладонь, жетон явил то, что и ожидалось: Большую Медведицу, а вокруг нее слова, звучащие как заклинание. Они вспыхнули в мозгу раньше, чем Иван Дмитриевич прочел их глазами: ЗНАК СЕМИ ЗВЕЗД ОТКРОЕТ ВРАТА. Опять вспомнился этот рыцарь, распахнутые за его спиной двери подъезда и те же семь звезд, грозно полыхающие в ночном небе. Иван Дмитриевич с такой силой сжал кулак, что ногти впились в кожу, как давеча у Ванечки. Гайпель, однако, успел заглянуть через плечо. — Догадываетесь, — тихо спросил он, — что это? — Нет. А ты знаешь? — Это масонский знак. — Что ты мне обещал? — так же тихо напомнил Иван Дмитриевич. — Что? — Делать все, что я скажу. — И что надо? — вскинулся Гайпель. — Помалкивать. Вышли обратно в коридор. — У вас книга есть, куда постояльцев записывают? — спросил Иван Дмитриевич. Хозяин смутился: — Есть-то есть… Швейцар приволок толстую книгу казенного образца за шнуром и печатью. Раз в месяц ее проверял квартальный надзиратель Будягин, что и было засвидетельствовано его подписью на каждой тридцатой странице. Но не составляло труда понять, что эти подписи обходились хозяину «Аркадии» не только в рюмку водки. Дело в том, что почти все постояльцы, проводившие ночи на аркадском лоне, фигурировали здесь под псевдонимами. Резвясь в зеркальных коробках, они, вероятно, проявляли немалую фантазию, но что касается фамилий, под которыми они это проделывали, тут прихотливое воображение им, как правило, изменяло. Многостраничный реестр был удручающе однообразен. — М-да, — хмыкнул Иван Дмитриевич, добравшись до последней страницы. На вчерашний вечер из четырнадцати номеров были заняты восемь. Фамилии проставлены следующие: четыре Ивановых, Петров, Энский, Энэнский и князь Никтодзе. — Вы этих людей знаете? — спросил Иван Дмитриевич. — Иных знаю, — подобострастно отвечал хозяин, — иных, сами понимаете-с, неприличным счел спрашивать. Вот, к примеру, Яков Семенович, — ткнул пальцем хозяин в нижнего из Ивановых. Относительно троих его однофамильцев, один из которых занимал к тому же соседний номер, ничего путного он не сообщил: никаких особых примет, люди как люди. — А Петрова знаете по фамилии? — Так он и есть Петров, на морской таможне служит. Черт ему не брат, всегда прямо так и пишет: Петров. — А Энский? Энэнский? — Этих двоих вчера первый раз увидел. Раньше-то не живали у меня. Но оба солидные господа. — А князь Никтодзе? Хозяин помялся, но наконец произнес твердо и не без гордости за свое заведение, где бывают такие гости: — Это большой человек. — Кто именно? — Я бы, господин сыщик, вам не советовал… — Ну, живо! — потребовал Иван Дмитриевич. — Нет, я не могу. Мне стыдно обмануть его доверие. — В таком случае собирайтесь, поедем в часть. Когда вы скажете моему начальнику, что совесть не позволяет вам раскрывать имена постояльцев, он будет восхищен вашим благородством. — Это… Это пензенский губернатор, князь Панчулидзев, — упавшим голосом сообщил хозяин. — Тонкого юмора человек, — оценил Иван Дмитриевич. — И все были с женщинами? — Все, кроме Якова Семеновича. — Не заметили у кого-то из дам красного зонтика? — Наталья! — крикнул хозяин мелькнувшей в конце коридора горничной. — Какая-нибудь была вчера с красным зонтиком? — Не помню, — отвечала она, к большому разочарованию Гайпеля. Тот уже приготовился, что этим невесть откуда взявшимся зонтиком Иван Дмитриевич прямо у него на глазах раздвинет завесу тайны. — А что за дама была с князем Панчулидзевым? — По всему видать, важная, — ответил хозяин, — но лица не разглядел. Вуаль на шляпке чернущая, ячея мелкая. Ничего не разглядишь, как у персиянки. — А с Петровым? — С ним-то Ксенька была. Шалава портовая, клейма ставить некуда. Я ее вначале и пускать не хотел, да Петров за нее горой. Разорался на весь этаж: не обижайте, мол, его заиньку! Она, мол, святая душа, чахоточному папаше на кумыс зарабатывает. Про остальных заинек ничего путного сказано не было. Все прятались под вуалетками, рта не раскрывали и быстро проходили в номера. — Ладно, — распорядился Иван Дмитриевич. — Айда к князю. — Он съехал, — сказал хозяин. — Вы его предупредили? — Он мой старый клиент. Я должен был сообщить ему, что скоро будет полиция. — Тогда к Петрову. — Его я тоже предупредил, — покаялся хозяин. — А Ивановы? Энский? Энэнский? — Они на месте. Спят еще небось. Сунулись в один номер, в другой — никого. Спустились на первый этаж, заглянули еще в чьи-то апартаменты. Пусто, но даже Гайпелю ума хватило определить, что отовсюду бежали второпях, недолюбив или недоспав. Хозяин выскочил в коридор: — Наталья! Куда они все подевались? — Собрались и ушли, пока вы князю за извозчиком бегали. — Одиннадцати нет! Чего так рано? — Ушли, — повторила горничная, невинно лупая глазками. Тут наконец хозяин сообразил, кто в его отсутствие сыграл постояльцам тревогу. — Ах ты, курва! — страшным шепотом сказал он, подступая к изменнице. — Или я тебе мало плачу? То-то, смотрю, у тебя третья титька выросла. Чего ты туда насовала? Деньги? За сигнал взяла, курва? — Не подходите ко мне, — спокойно отвечала горничная. — Эта титька не про вас. Те две, пожалуйста, щупайте на здоровье, а эту не трожьте. — Змея! Сей момент рассчитаю! — Вы рассчитайте сперва, что я в полиции про вас рассказать могу. Потом уж рассчитывайте. Иван Дмитриевич тронул Гайпеля за локоть: — Пойдем. Пусть их. Итак, «Аркадия» была пуста. Один Иванов лежал мертвый, остальные трое, Энский и Энэнский, упрежденные коварной Натальей, исчезли вместе со своими дамами, растаяли в утренней синеве, растворились в толпе на улицах великого города. Призраки с деревянными фамилиями, с безымянными возлюбленными, где их теперь найдешь! Можно было, разумеется, разыскать таможенника Петрова и грузинского князя на пензенском престоле, но стоит ли? Сердце подсказывало, что это ложный путь. |