Онлайн книга «И возвращу тебя..»
|
— Входите, открыто!.. — мужской голос звучал откуда-то сверху. — Я сейчас! Они вошли и встали между ящиков, оглядываясь по сторонам. В углу орал телевизор. По лестнице, шлепая домашними тапками, уже спускался хозяин, полный растрепанный мужчина лет сорока пяти в шортах и застиранной футболке с едва различимой надписью «Гуш Катиф — навсегда!» В руке он держал две книжки, очевидно, только что снятые с полки, о чем свидетельствовал нетронутый слой пыли сбоку на большей из них. — Вот… — мужчина поднял руку, демонстрируя гостям книжки. — Укладываюсь. Вы с повесткой? Так я уже подписал… Выражение лица у него было растерянное, как у водителя, только что попавшего в автокатастрофу. Он положил книжки на случившийся рядом ящик и провел по лбу тыльной стороной ладони, вытирая пот и одновременно отбрасывая назад длинную полуседую прядь, в настоящее время висящую кое-как, но в своем нормальном, прилизанном, состоянии призванную закрывать уже довольно обширную лысину. На лбу остался грязный след. Мужчина недоуменно посмотрел на собственную ладонь и вздохнул. — Уже подписал, — повторил он виновато. — Извините. «Это ее муж, — подумал Колька. — С ним она спит в одной постели. Эти руки гладят ее по спине и по груди.» Берл доброжелательно улыбнулся. — Нет-нет, что вы, — сказал он, протягивая руку и после некоторой заминки — «извините, у меня грязные… — да ничего… — нет-нет, что вы…» — пожимая потное предплечье хозяина. — Мы с властями никак не связаны и с армией тоже. Сугубо частный визит. Вы, конечно, Томер Екутиэль? Мужчина поспешно кивнул. — Ну вот! — обрадовался Берл, как будто ему неожиданно удалось обнаружить что-то, веками недоступное человечеству. — Вас-то нам и надо! Меня зовут Мики, а это — Николай, Коля. Он давний приятель вашей супруги, Гили, еще со времен России. Возможно, она вам даже что-нибудь о нем рассказывала… Томер издал странный горловой звук. — Коля… — он шагнул к Кольке и взял его обеими руками за плечи. — Конечно… Коля, Викин биологический отец. Гили пыталась его разыскать… От сморщился, потряс головой и перешел на ломаный русский, подолгу останавливаясь и трудно подыскивая слова. — Гили вас искала… узнавала в Волгограде. Она очень хотела познакомить вас с Вики. Очень! Колька молча смотрел в сморщенное от избытка чувств, залитое потом лицо с непослушной пегой прядью. «Эту щеку она целует по вечерам, когда он возвращается с работы.» — Извините, я весь мокрый, — сказал хозяин, отрываясь от Кольки и уходя в кухню. — Сейчас я дам вам что-нибудь попить… сейчас… холодильник уже отключен, извините… Он открыл кран и принялся умываться, фыркая, подставляя под струю лысину и разбрызгивая воду на пол. — Да нет уж, это вы нас извините, Томер, — возразил Берл, улыбаясь с максимальной приятностью. Он полагал полезным играть роль супердружелюбного бодрячка, дабы вовремя сглаживать возможные неловкости. — Можно сказать, вторглись без предупреждения… и так не ко времени… Берл прошелся по гостиной, похлопывая по картонным бокам коробок. — Томер, а где сама Гили? Честно говоря, я давно уже хотел с ней познакомиться. Да и Коля, думаю, не откажется перекинуться словечком-другим со старой знакомой… Екутиэль вдруг прекратил фыркать и застыл, словно ему пришла в голову какая-то неожиданная мысль. Затем он молча выпрямился, прикрутил кран, огляделся, ища полотенце, не нашел и тогда уже повернулся к Берлу, глядящему на него все с той же уверенной приветливостью идиота. — Что вы сказали? — Я говорю — отчего бы нам теперь не переговорить с самой Гили? — жизнерадостно повторил Берл. — И с Вики тоже, если уж заодно. Хозяин будто не слышал его. Он еще раз огляделся в поисках полотенца, затем вытащил из ближней коробки какую-то ситцевую тряпку в цветочек и приложил ее к лицу. Тряпка оказалась женской блузкой; рукава ее свисали по сторонам Томеровой головы, как гигантские пейсы. — Так вы ничего не знаете? — сказал он, не отнимая блузки от лица. — Как же так? Было во всех газетах… Берл почувствовал, что пол уходит у него из-под ног. Теперь он вспомнил, отчего фамилия Екутиэль казалась ему такой знакомой. Действительно, было во всех газетах… — Что такое? — хрипло спросил Колька. — Коля, подожди… — пробормотал Берл, в инстинктивной, хотя и безнадежной попытке предотвратить неотвратимое. Так поднимают ладонь, загораживаясь от пули. — Подожди, давай выйдем на минутку, я тебе все расскажу… Томер Екутиэль отнял от лица блузку и расправил ее перед собой. — Они мертвы, — сказал он спокойно, обращаясь скорее к ситцу, чем к своим гостям. — Все мертвы. И Гили, и Вики, и Кармит, и Хени, и маленькая Йохевет. Все мои девочки. Теперь я один. Вот… Он обвел гостиную широким жестом, будто призывая картонные коробки в свидетели. — Нет, — сказал Колька. — Как же так? — Где же это? — хозяин снова растерянно оглядывался вокруг. — Я теперь ничего не могу найти… где же? — Что вы ищете? — спросил Берл. — Этот, как его… пульт… выключите телевизор, если вам не трудно… вы там рядом стоите… — он виновато развел руками. — Я его, знаете, в последнее время постоянно включенным держу. Вдруг скажут, что все это отменяется, что пришли к соглашению, что мы можем остаться… Ну и потом, звук какой-то, а то ведь теперь тут пусто. Я ведь теперь совсем один. Томер подошел к окошку, выглянул, будто снова что-то ища. — Мурка… — сказал он. — Даже Мурка куда-то запропастилась. У нас кошка есть, рыжая, Мурка. Странное имя для кошки, не правда ли? А Гили говорила, что в России почти все кошки — Мурки… Мы с ней, как вдвоем остались, так эти два месяца и прожили, душа в душу. А теперь вот и Мурка куда-то ушла. Как позавчера собираться начал, так и ушла. Боюсь, не найду до завтра. Кошки не любят перезжать. Вот. Теперь я совсем один. Колька вытащил сигарету, закурил. — Курите, — разрешил хозяин, не оборачиваясь. — Теперь можно. Теперь тут все можно. Но как странно, что вы не знаете… — Извините, Томер, — тихо проговорил Берл. — Это моя вина. Я в последнее время много езжу, редко бываю в Стране. Да и нашли мы вас через Сару. Она тоже нам ничего не сказала. — Не знала. Мы решили ничего ей не говорить, чтоб не расстраивать. Для нее это был бы такой удар. Гили ей, как дочь. — Нет… — пробормотал Колька, словно отвечая каким-то, лишь ему слышным, голосам. — Нет… как это? — Было во всех газетах, — повторил хозяин. — Вы ведь проезжали этот участок по пути сюда. Дорога от Гуша до Кисуфим. В тот день была демонстрация в Иерусалиме, против депортации. Я поехал прямо с работы, из Ашкелона. Я там работаю, в Ашкелоне. Электрик. — А Гили с девочками должны были приехать из дома. Впятером… — он скривил рот в подобии усмешки. — Вернее, вшестером. Гили ведь была беременна, на восьмом месяце, тоже девочкой. Вот как — только девочки у нее и получались… я хотее-е… |