Онлайн книга «Заповедник страха»
|
Богатого хочется убить тогда, когда у тебя самого нет ни гроша. Эта мысль пришла в голову Хмелю на утренней летучке в понедельник. Почему-то именно утром в понедельник всякие такие мысли приходят в голову. Им бы понедельники взять и отменить. Раньше Хмелю казалось, что это просто прикольная песня. А получается, что философия. Умный кто-то написал. Нет понедельника. Нет этой летучки. Нет плохого настроения. И шефа тоже нет. Красота! – А кто вот этим занимался? – возвысил голос шеф. И Хмель стал смотреть на шефа. Тот держал в руке рекламный листок: смеется карапуз, уси-пуси всякие, наш торговый центр предлагает дешевую и качественную одежду для вашего малыша. «Дешевую и качественную»! Ха! Вот уроды! Шеф словно прочитал мысли Хмеля и сказал, все больше раздражаясь: – Дешевая и качественная! Бляха-муха! Как будто девяностый год за окном! Как будто только начинается реклама! Фигню любую напиши, и тебе поверит всяк – и заказчик, и потребитель! Не поверит! Лажа это, а не реклама! Тут Хмель обнаружил, что один он только на шефа и смотрит, а остальные присутствующие на него, Хмеля, пялятся. И до него запоздало дошло, что идиотскую эту листовку он как раз и слепил. А что? Нормальная листовка. У них все такие. Какие заказчики, такие и листовки. Не кока-колу рекламируем. И не «Мерседесы». Хмель не успел сам себя уговорить, потому что шеф уже вспомнил, кому он эту работу поручал. И сразу на Хмеля переключился. – Это не реклама! – сказал шеф зло. – Реклама – это всегда идея! Это интересная мысль! Это красивая фраза! «Дешевая и качественная одежда» – это красивая фраза? В принципе ничего, подумал Хмель. – На любителя, – сказал он осторожно. Все стремительно потупились, и одна только Ксюха не сдержалась, прыснула. Ксюхе можно. Ксюха спит с шефом. Ей дозволяется не напрягаться по поводу интересных мыслей и красивых фраз. Шеф скомкал листовку и демонстративно ее швырнул. Хорошо еще, что в мусорную корзину, а не в лицо Хмелю. Вот урод! Красивые мысли ему подавай! А вот чем не мысль, снова вернулся к своей недавней придумке Хмель. Богатого хочется убить тогда, когда у тебя самого нет ни гроша. Не нравится? Не очень изящно? Тогда вот так: Босса хочется убить, когда ты сам гол как сокол. Нет, фигня. Лучше вот так: Босса хочется убить, когда ты сам бос и нищ. Нет! Босса хочется убить, когда сам бос. Еще короче! Босса хочется убить, когда бос! Круто! Это вам не дешевая и качественная одежда для вашего малыша. Игра слов. Очень креативно. А какие возможности появились! Масса вариантов. Наипервейший признак того, что идея удачная. Когда получается разные слова цеплять, как вагоны к составу, можешь быть уверен, что основу ты придумал замечательную. Бойся, босс, босяка. А? Нормальненько так расцветает мыслишка. Что еще тут можно придумать? – Кто сегодня везет заказчиков из «Детолакта» по точкам? – перебил шеф мысли Хмеля. – Я, – тут же отозвался Балаганов. На самом деле он Баклаганов, но все специально букву «к» в его фамилии опускают, потому что так получается прикольно. «Золотой теленок», типа. – Их реклама уже висит? – между делом поинтересовался шеф, а сам бумажки перебирал, готовясь перейти к следующему вопросу. Но не перешел, потому что ему никто не ответил. Тогда он поднял глаза, и взгляд его уперся опять в Хмеля. Хмель не дрогнул. А что? Тут он ни при чем. За дешевую и качественную одежду он ответит. А за «Детолакт» пускай отвечает тот, кто им занимался. А кто им занимался? – Ты разбросал их листовки по точкам? – спросил шеф почему-то у Хмеля. – Я? – очнулся Хмель. – Да, ты, – в который уже раз за утро обозлился шеф и нервно взъерошил страницы своего органайзера. Настолько нервно, что не могло быть сомнений: что-то сейчас произойдет. – А при чем тут я? – заподозрил неладное Хмель. – А вот! – сказал шеф и ткнул пальцем в сделанную черт знает когда запись в органайзере. – «Детолакт». Листовки. Хмельницкий. А? И посмотрел на Хмеля с ненавистью. Тот хотел ответить, но захлебнулся воздухом. Потому что ситуация такая, что кто-то из них точно не прав. И этот не правый – стопроцентно не босс. Шеф быть неправым ни за что не согласится. – А где листовки? – попытался спасти положение Хмель. – Давайте, я их мигом развезу. Хотя он понимал, конечно, что ничего поправить уже нельзя. – Уволен! – сказал шеф. – С сегодняшнего дня! И было видно, как этому уроду сразу полегчало. Зло сорвал – и немного отпустило. Может, и вправду его убить? А что? Из пистолета. Или из ружья, предположим. * * * Уволенный с работы – он как прокаженный. Он не такой, как все. Он уже не с ними, не с коллегами по работе. Он отдельно. Его сторонятся и в душе жалеют. А еще не хотят такой судьбы для себя. Чур меня, чур, типа. Хмель собрал пожитки под сочувствующими взглядами своих недавних коллег. Во как бывает, елы-палы. Еще час назад они были вместе и ничто не предвещало беды. Так всегда в жизни. Только что ты был весел-беззаботен, и вдруг тебя размазало по стенке. Хорошо еще, что босс слинял. Не маячил в эти последние минуты пребывания Хмеля в коллективе. Всем было неловко. Натянуто прощались. Да, они уже отдельно от него. Одна только Ксюха не сдрейфила и напоследок чмокнула Хмеля в щеку. Шепнула: – Я позвоню. * * * Ксюха не позвонила. Не то чтобы Хмель ждал ее звонка – вот так прямо сидел сиднем над телефонным аппаратом и томился в ожидании, – но все-таки он помнил о данном ею обещании, и уже поздним вечером, когда окончательно стало понятно, что она не позвонит сегодня, испытал сильное разочарование. Это было разочарование неудачника. Еще один пинок судьбы. Не столько больно, сколько противно. Все горше и горше. Он догадывался, почему Ксюха не сдержала обещания. Ее ангажировал босс. Неделю отсутствовал этот урод, по Африке с ружьишком бегал, соскучился по женской ласке, и теперь он Ксюху любить будет до самого утра. Раскрыв бумажник, Хмель пересчитал всю имевшуюся у него наличность. Подсчеты не затянулись. Три бумажки по сто рублей, еще две десятки и металлическая пятирублевка. Триста двадцать пять рублей ноль-ноль копеек. Хмель потянулся к подоконнику и смахнул в свою ладонь запылившуюся монетку в две копейки. Бесполезная денежка. Ничего не купишь. |