Книга Ментовские оборотни, страница 9 – Владимир Гриньков

Зря он про Клаву брякнул. Потому что Брусникин будто очнулся сразу.

– Не-е, – сказал Миша. – Я не согласен.

– Слушай сюда, урод, – тяжело вздохнул подполковник. – Ты хоть раз свою жизнь страховал?

– В смысле? – обмер Миша, заподозрив неладное.

– Ты хоть раз в страховую компанию обращался, чтобы полис страховой оформить – на случай травмы, к примеру, или вовсе даже на случай смерти, если вдруг она случится?

– Чьей смерти? – все больше пугался Миша.

– Твоей, естественно, – пояснил подполковник Байстрюков и посмотрел на собеседника нехорошим глазом.

– Н-нет, – пробормотал Миша. – В страховую фирму – никогда. Но меня страховали однажды. Когда я на поезде ехал. На случай… ну, несчастный… перелом там, допустим… другая какая травма… или еще чего похуже…

– И сколько же к выплате там было назначено? Если случится еще чего похуже. По максимуму, так сказать.

– Пять тыщ.

– Долларов? – глянул подполковник насмешливо.

– Не-е. Рублей.

– Теперь ты понял, сколько жизнь твоя стоит, Козявкин? И что такое твоя жизнь на фоне полутора миллиардов долларов? Ты прикинь, Козявкин. Вот он ты, а вот бюджет. Что стране дороже?

Миша прикинул и заметно приуныл. Байстрюков стал ковать железо, пока оно горячо.

– Стране нужны инвестиции, бляха-муха! – веско сказал подполковник. – Чтоб золото-валютные резервы! Чтоб подъем экономики! Чтоб ВВП в два раза! И если вдруг какие-то козлы, Козявкин, на нашем пути встанут и нам будут мешать…

Подполковник решительно рубанул рукой воздух, и окрест пробежал легкий ветерок, как показалось присмиревшему Мише Брусникину.

– Президент соглашаться, – сообщил переводчик. – Самолеты есть, жених тоже есть.

– Вот и ладненько, – сказал с облегчением подполковник и отер со лба пот.

Миша посмотрел на томившуюся в отдалении Клаву, собрался с духом и вдруг сказал срывающимся голосом:

– Я не согласен!

Я мысленно ему поаплодировал.

– Чё ты сказал?! – неприятно удивился подполковник Байстрюков, который, наверное, уже успел себя увидеть полковником, и вдруг какой-то урод снова его в подполковники разжаловал.

– Я не полечу, – пробормотал отчаянно трусивший Миша. – Без Клавы, в смысле.

– Я же тебе неприятности организую по полной программе!

– Я согласен! – сообщил Миша с таким видом, будто его уже вели на эшафот.

– Я тебя в тюрьму закатаю!

– Согласен!

– Без права досрочного освобождения.

– Ну и пусть!

– Лет на десять.

– Я не против!

– Или вовсе даже на двадцать.

– Пусть!

– Ты чего такой смелый? – неприятно удивился подполковник.

– Нет, я боюсь, конечно, – откровенно признался Миша.

– Тюрьмы? – заинтересованно уточнил подполковник.

– Клавы, – вздохнул Миша.

Подполковник оценивающе посмотрел на невесту.

– А чего ж ее бояться? – спросил он с сомнением.

– Она знаете какая! – сказал Миша и судорожно вздохнул. – Она справедливая, конечно. Но строгая.

– Дерется? – догадался Байстрюков.

– Еще как! – закручинился Миша, вспомнив. – Мы с ней однажды в деревню должны были поехать. За дешевой картошкой. А я с друзьями пиво пил. И вспомнил поздно. На два часа опоздал. А она меня ждала на платформе Перерва. С пустыми ведрами. И я потом был две недели на больничном.

– Почему? – приподнял бровь подполковник.

– Я ж говорю, – вздохнул вконец расстроившийся Миша, – она с ведрами меня ждала. Хорошо еще, что с пустыми.

– Поня-я-ятно, – протянул подполковник, которому вся картина теперь была видна как на ладони. – Поди-ка сюда! – махнул он рукой призывно Клаве.

Та приблизилась.

– Из-за тебя сделка срывается, – сразу взял быка за рога Байстрюков. – На полтора миллиарда долларов. Или как мы, интеллигентные люди, говорим – на полтора арбуза.

– Ух ты! – сказала Клава уважительно.

– И надо это как-то все решить, чтобы всем было хорошо. Ты как вообще? – испытующе глянул Байстрюков.

– В смысле? – не сразу поняла Клава.

– В смысле – чтобы ко всеобщему удовольствию, – пояснил туманно Байстрюков.

– Удовольствие – это хорошо, – не стала кривить душой Клава.

– Вот я и говорю! Казне – доходы! Гватемале – наши самолеты! Тебе – новый трамвай!

– Какой такой новый? – обмерла Клава, не смея поверить в близкое счастье.

– Ты ж в трамвайном депо? На трамвае каждый день катаешься? Я договорюсь, чтоб тебя на новый трамвай перевели!

– Ох! – засветилась от счастья Клавдия.

– А Мишку твоего пока в командировку, – как бы между прочим сказал Байстрюков. – В Латинскую Америку. Он не против.

– Я не поняла, – нахмурилась Клава.

– Клава! Я против! – поспешно произнес Миша Брусникин. – Я вот и товарищу тоже говорил!

– Ты трамвай новый хочешь? – спросил подполковник Байстрюков, глядя на Клаву гипнотизирующе.

– Для меня семейная жизнь важнее! – правильно расставила приоритеты в своей жизни Клава.

– Замуж хочешь, – догадался подполковник Байстрюков.

– А кто же не хочет! – зарделась Клавдия, будто разговор пошел о совсем уж неприличном.

– Я не хочу, – сказал Байстрюков серьезно. – Ладно, давай, грузи свои пожелания – за кого замуж хочешь выйти.

– За Михаила!

– Ну это, допустим, не желание, а данность, – рассудительно заметил Байстрюков. – Взяла, что под руку попалось. А вот если по полной программе, для души – чтобы полное счастье и чтобы все подруги в трамвайном депо обзавидовались.

– Да ладно вам! – засмущалась давно уже не верившая в чудеса Клавдия.

– Ты поскорее! – строго глянул подполковник Байстрюков. – У меня тут полтора миллиарда под вопросом, а тебе все хиханьки!

– А вы как будто все можете! – сказала дерзко Клавдия.

– Кого угодно! – клятвенно заверил подполковник Байстрюков. – Ты только назови – и будет он вот тут стоять и руки твоей просить!

– Ой! – не поверила Клава. – И кого угодно можно назвать? Хоть даже Филиппа Киркорова?

– Киркоров подойдет? – деловито уточнил подполковник Байстрюков и уже тянул из кармана мобильник.

Потерявший дар речи и ничего не понимающий Миша Брусникин следил за происходящим остановившимся взглядом. Казалось, еще совсем немного – и его без помощи психиатра в чувство уже не привести. Тронулся умом касатик.