Онлайн книга «Пирамида баксов»
|
– Деньги, – пробормотал несчастный Степа и показал на зияющую дыру. – Деньги? – удивился жилец. Подошел и заглянул в отверстие. В лифтовой шахте никаких денег не было. И вообще темно. – Нету, – сказал жилец. – Уехали, – коротко и безнадежно сообщил Степа. – Кто? – Деньги. – Куда? – Наверх. Жилец придвинулся к Степе и демонстративно втянул носом воздух. Спиртным от Степы не пахло. Жилец повел окрест недоверчивым взглядом. Наверное, пытался представить себе, как в подъезд вошли деньги, сели в лифт и поехали наверх. Представить не получилось. – Да, – на всякий случай сочувственно сказал жилец. – Такие вот дела. А сколько денег-то было? – Десять долларов. – Может, ты их обронил? – посмотрел себе под ноги жилец. – Как же я их обронил, если я их своими руками отдал в это вот окошко? – В какое окошко? – не понял жилец. – Вот в это. – Какое же это окошко! – сказал жилец. – Дыра, а не окошко. Хулиганы, видать, проломили. Упражняются, сволочи. Им ногой такую дырку проломить ничего не стоит. – И зло сплюнул при последних словах. Оно и понятно. Молодежь сейчас пошла – одно расстройство. – Окошко! – упрямо повторил Степа. – Обменный пункт! – Какой такой обменный пункт? – Вот тут – обменный пункт! – Тут лифт, – сказал жилец мягко, как обычно разговаривают с двумя категориями граждан: с детьми и с умственно отсталыми. – Обменный пункт! – взорвался Степан. – Вот тут! В этом окне! Сидит, гад, на стульчике! Я ему деньги отдал! Он взял и наверх уехал! Жилец стремительно отступил на безопасное расстояние и только после этого решился дать пояснения: – Я тут с семьдесят девятого года живу, товарищ. И обменного пункта тут не было отродясь. Степа дернулся. – Но подъезд тут очень странный! – поспешно сообщил продусмотрительный Степин собеседник. – Очень подозрительный, скажу я тебе, подъезд! Тут такое иногда происходит! Он закатил глаза и покачал головой. – Очень темная история! Очень! И снова закатил глаза. – Тут и привидения бывают! Я сам один раз видел, но только разве кому скажешь? Сразу заведут амбулаторную карту и отвезут в Кащенко! – вздохнул он, переживая. – Вот ты говоришь – обменный пункт! Верно! Верно!!! – горячо сказал жилец. Он даже хотел обнять своего незадачливого собеседника и сочувственно-одобряюще похлопать по спине, да не решился приблизиться. Кто его знает, чего от него можно ждать. Еще покусает! – Но я тебе честно скажу… – Жилец понизил голос почти до шепота. – Я в этот обменный пункт верить верю, а вот спроси меня кто посторонний – я ни за что не признаюсь. Скажу, что не верю. Что все это бред. Что чушь собачья. – Почему? – обреченно осведомился Степа, уже понимая, что принадлежавшие ему до недавнего времени десять долларов уехали в лифте навсегда и, уж конечно, никогда к нему не вернутся. – А потому, что если что-то даже и есть и ты сам лично это видел, но все другие, кто вокруг, говорят, что этого нет и быть не может, – надо соглашаться с большинством. – Но мои деньги!.. – Я понимаю, – мягко сказал жилец. – Но настаивать все равно не надо. Себе дороже выйдет. У них ведь как? Если ты упорствуешь в заблуждениях и не согласен с большинством – значит, ты болен. А раз болен – тебя надо лечить. А где от этого дела лечат? – Жилец нежно похлопал себя по макушке. – В Кащенко, – обреченно признал Степа. – Вот я тебе и говорю. Так что ты не очень-то!.. Было видно, что зла он Степану не желает, а вовсе даже наоборот – понимает и сочувствует. Сердечные все-таки у нас люди. Вот говорят про наш народ, что он то, мол, да это. А не так это все! Придя к столь важному для себя и для своего народа заключению, Степан несколько ожил и даже отлип от стены, которая поддерживала его последние несколько минут. – Сволочи! – коротко резюмировал он. – Кто? – А все! – сказал бестрепетно Степа. – Ты все-таки полегче! – посоветовал мужик. – Не обобщай! Иногда и нормальные люди попадаются! Он приосанился и подтянул животик. – Я ж не про тебя, – пояснил Степа. – Ты мужик классный. Я тебя уважаю. – И я тебя уважаю. Ты меня прости, если что. А про обменник этот никому не говори. Мало ли что могут подумать. Поставят диагноз и будешь потом в Кащенко устанавливать курсы валют. Как банкир Геращенко. И будут про тебя потом говорить: Геращенко из Кащенко. Ты этого хочешь? – Не хочу, – честно признался Степа. – То-то же. Так что не балуй! – посоветовал мужик. Он вроде как хотел уже распрощаться с незадачливым Степой Духновым, но тут хлопнула входная дверь подъезда и на сцене появились два новых действующих лица. Это были здоровенные детины, облаченные в белые медицинские халаты. Настоящие санитары, гроза больных. – Привет, мужики! – пробасил один из этой парочки. – Вы из местных? Жильцы тутошние? Аборигены? – Ага, – ответил мужик в шлепанцах и подобрал животик. – Живем мы тут. Прописаны, в общем. За паспортом сбегать? – Ты бы еще за амбулаторной картой сбегал, гы-гы-гы! – развеселился санитар. – И за результатами анализов! – поддержал его коллега. – Ты мне лучше вот что скажи, мужик. Тут у вас тихо все? Спокойно? – Угу, – ответил жилец. – Тихо, как в морге. В двадцать девятой квартире бабуля, правда, вредная, но и то справляемся. Своими силами, так сказать. Подручными средствами. – Да нам твоя бабуля ни к чему, – сказал санитар. – Мы по другим всяким делам. К нам сигналы поступают, что ваш подъезд почему-то психи всякие конченые облюбовали. Будто им тут медом намазано. Может, у вас тут атмосфера какая-то особая? Или поля магнитные? – Поля тут просто будь здоров, аж зашкаливает, – туманно признал жилец. – Оно и видно. Психи, в общем, бузу тут в вашем подъезде устраивают. Приходят и валюту пытаются поменять. В лифте. Вот ты когда-нибудь валюту в лифте пробовал менять? – Нет! – поспешно ответил жилец. Степа Духнов стоял чуть поодаль ни жив ни мертв. – То-то и оно! – внушительно сказал санитар. – Говорю же – психи! Жильцов пугают, люди жалуются, требуют принять меры. Мы уже двоих отсюда от вас забрали. Теперь лечим. Ну, рубашки там смирительные, медикаментозно тоже опять же – обычные, в общем, дела. Очень запущенные случаи. Так-то по нему и не скажешь, что больной, вот ведь удивительное дело! Стоит он вот так вот перед тобой, – санитар указал на перетрусившего почти до беспамятства Степу, – и выглядит ну совершенно как нормальный человек! А потом оказывается, что его надо лечить! |