Онлайн книга «Джен Эйр»
— Гм… — мистер Рочестер промычал что-то невразумительное и начал молча пить чай. — Присядьте к огню, — сказал мне мой хозяин, когда чай был убран и миссис Фэйрфакс уселась в уголке со своим вязаньем, а Адель принялась водить меня за руку по комнате, показывая книги в роскошных переплетах и красивые безделушки на консолях и шифоньерках. Мы послушались, как нам и полагалось. Адель хотела усесться у меня на коленях, но ей было приказано играть с Пилотом. — Вы прожили в моем доме три месяца? — Да, сэр. — Вы приехали из…? — Из Ловудской школы в …ширском графстве. — А, из благотворительного учреждения! Сколько вы там пробыли? — Восемь лет. — Восемь лет! Ну, значит, вы очень живучи. Мне кажется, если прожить там половину этого времени, так подорвешь и не такое здоровье. Неудивительно, что вы похожи на существо из другого мира. А я-то спрашивал себя, откуда у вас такое лицо! Когда вы вчера вечером встретились мне на дороге в Хэй, я почему-то вспомнил о феях и чуть не спросил вас, не вы ли напустили порчу на мою лошадь; я и сейчас еще не разубедился в этом. Кто ваши родители? — У меня их нет. — Наверно, никогда и не было, а? Вы их помните? — Нет. — Я так и думал. И что же, вы ждали своих сородичей, сидя у изгороди? — Кого ждала, сэр? — Маленьких человечков в зеленом? Был как раз подходящий лунный вечер. Я, вероятно, помешал вашим танцам, поэтому вы и сковали льдом проклятую тропинку? Я покачала головой. — Маленькие человечки в зеленом покинули Англию лет сто назад, — сказала я, продолжая разговор в том же тоне, что и он. — И теперь ни в Хэе, ни в окрестных селах не осталось от них и следа. Я думаю, что ни летняя, ни осенняя, ни зимняя луна больше никогда не озарит их игр. Миссис Фэйрфакс уронила на колени вязанье и, удивленно подняв брови, прислушивалась к нашему странному разговору. — Что ж, — продолжал мистер Рочестер. — Если у вас нет родителей, то должны быть какие-нибудь родственники — дяди и тети? — Нет. По крайней мере я о них ничего не знаю. — А где ваш дом? — У меня нет дома. — Где живут ваши братья и сестры? — У меня нет братьев и сестер. — Кто же посоветовал вам приехать сюда? — Я дала объявление в газетах, и миссис Фэйрфакс написала мне. — Да, — сказала добрая старушка, для которой последние вопросы были гораздо понятнее, — и я каждый день благодарю провидение за то, что оно помогло мне сделать этот выбор. Общество мисс Эйр для меня неоценимо, а в отношении Адели она оказалась доброй и внимательной воспитательницей. — Пожалуйста, не трудитесь превозносить ее, — отозвался мистер Рочестер, — похвалы меня не убедят, я буду сам судить о ней. Она начала с того, что заставила упасть мою лошадь. — Сэр?! — удивилась миссис Фэйрфакс. — Я ей обязан этим вывихом. Вдова, видимо, растерялась. — Мисс Эйр, вы когда-нибудь жили в городе? — Нет, сэр. — Вы бывали в обществе? — Нет, только в обществе учениц и учительниц Ловуда, а теперь — обитателей Торнфильда. — Вы много читали? — Только те книги, которые случайно попадали мне в руки, да и тех было не слишком много и не очень-то ученые. — Вы жили, как монахиня, и, без сомнения, хорошо знаете религиозные обряды. Ведь Брокльхерст, который, насколько мне известно, является директором Ловуда, священник? Не так ли? — Да, сэр. — И вы, девочки, наверное, обожали его, как монашки в монастыре обожают своего настоятеля? — О нет! — Как равнодушно вы об этом говорите. Подумайте — послушница и не обожает своего настоятеля! Это звучит почти кощунственно! — Мистер Брокльхерст был мне антипатичен, и не я одна испытывала это чувство. Он грубый человек, напыщенный и в то же время мелочный; он заставлял нас стричь волосы и из экономии покупал плохие нитки и иголки, которыми нельзя было шить. — Это очень плохая экономия, — заметила миссис Фэйрфакс, снова почувствовавшая себя в своей сфере. — И это главное, чем он обижал вас? — спросил мистер Рочестер. — Когда он один ведал провизией, еще до того, как был назначен комитет, он морил нас голодом, а кроме того, изводил своими бесконечными наставлениями и вечерними чтениями книг его собственного сочинения — о грешниках, пораженных внезапной смертью или страшными карами, так что мы боялись ложиться спать. — Сколько вам было лет, когда вы поступили в Ловуд? — Около десяти. — И вы пробыли там восемь лет. Значит, вам теперь восемнадцать. Я кивнула. — Как видите, арифметика вещь полезная; без нее я едва ли угадал бы ваш возраст. Это трудное дело, когда детский облик и серьезность не соответствуют одно другому, — как у вас, например. Ну, и чему же вы научились в Ловуде? Вы умеете играть на рояле? — Немножко. — Конечно, всегда так отвечают. Пойдите в библиотеку… я хочу сказать: пожалуйста. (Извините мой тон, я привык говорить «сделайте» и привык, что все делается по моему приказанию. Я не могу менять своих привычек ради новой обитательницы моего дома.) Итак, пойдите в библиотеку, захватите с собой свечу, оставьте дверь открытой, сядьте за рояль и сыграйте что-нибудь. Я встала и пошла исполнять его желание. — Довольно! — крикнул он спустя несколько минут. — Вы действительно играете «немножко», я вижу. Как любая английская школьница. Может быть, чуть-чуть лучше, но не хорошо. Я закрыла рояль и вернулась. Мистер Рочестер продолжал: — Адель показывала мне сегодня утром рисунки и сказала, что это ваши. Я не знаю, принадлежат ли они только вам. Вероятно, к ним приложил руку и ваш учитель? — О нет! — воскликнула я. — А, это задевает вашу гордость! Ну, пойдите принесите вашу папку, если вы можете поручиться, что ее содержимое принадлежит только вам; но не давайте слова, если не уверены, я сейчас же отличу подделку. — Тогда я ничего не скажу, а вы судите сами, сэр. Я принесла папку из библиотеки. — Пододвиньте стол, — сказал он, и я подкатила столик к дивану. Адель и миссис Фэйрфакс тоже подошли. — Не мешайте, — сказал мистер Рочестер, — вы получите от меня рисунки, когда я их посмотрю. О господи! Да не заслоняйте мне… Он неторопливо принялся рассматривать каждый набросок и каждую акварель. Три из них он отложил, остальные после осмотра отодвинул. |