Онлайн книга «Фатерланд»
|
– Впечатляет, да? – У себя на работе Хальдер говорил тоном профессионального историка, сочетавшим гордость с иронией. – Мы зовем этот стиль шутовско-тевтонским. Ты удивишься, узнав, что это самое большое здание архива в мире. Над нами два административных этажа. На этом этаже кабинеты исследователей и читальные залы. Под нами шесть этажей документов. Ты, друг мой, попираешь ногами историю своего рейха, историю фатерланда. А вот здесь, за светильником Клио, присматриваю я. Они попали в монашескую келью: тесную, без окоп, стены сложены из гранитных блоков. На столе на полметра высились стопки бумаг, часть рассыпалась по полу. Всюду книги – сотни книг. Из каждой торчали бесчисленные закладки: разноцветные клочки бумаги, трамвайные билеты, обрывки сигаретных пачек, обгоревшие спички. – Призвание историка – создать из хаоса ещё больший хаос. Хальдер убрал с единственного стула стопку старых военных депеш и, стряхнув пыль, жестом пригласил Марша сесть. – Руди, мне снова нужна твоя помощь. Хальдер примостился на краешке стола. – То месяцами от тебя ни слуху ни духу, а то вдруг появляешься дважды на неделе. Предполагаю, опять что-то связанное с делами Булера. Некролог я видел. Марш кивнул. – Должен предупредить, что теперь ты разговариваешь с отверженным. Даже просто встречаясь со мной, ты, возможно, подвергаешь себя опасности. – Так даже интереснее. – Хальдер сложил вместе длинные пальцы и хрустнул суставами. – Валяй. – Это действительно очень трудное дело. – Помолчав, Марш собрался с духом: – Итак, Булер, Вильгельм Штукарт и Мартин Лютер. Первых двух нет в живых, третий в бегах. Все трое, как тебе известно, высокопоставленные государственные служащие. Летом 1942 года они открыли банковский счет в Цюрихе. Сначала я считал, что они запрятали там кучу денег или произведений искусства, – как ты и предполагал, Булер по уши погряз в коррупции, – но теперь я думаю, что, скорее всего, это были документы. – Что за документы? – Точно не знаю. – Деликатного характера? – Вероятно. – Одна проблема возникает сразу. Ты ведешь речь о трех разных ведомствах – министерствах иностранных дел, внутренних дел и генерал-губернаторстве, которое вообще не является министерством. Это тонны документов. Зави, я не преувеличиваю – буквально тонны. – Архивы хранятся здесь? – Министерские здесь. Генерал-губернаторские – в Кракау. – У тебя есть к ним доступ? – Официально – нет. Неофициально… – Он потряс костлявой кистью. – Может быть, если повезет. Но послушай, Зави, даже бегло просмотреть их – это займет всю жизнь. Что ты мне предлагаешь? – Там должен быть ключ к разгадке. Возможно, отсутствуют какие-то документы. – Но это же немыслимая задача! – Я говорил тебе, дело очень трудное. – И когда надо отыскать этот «ключ»? – Мне нужно найти его сегодня до конца дня. Хальдер взорвался, в его голосе перемешались скептицизм, ярость, издевка. Марш тихо сказал: – Руди, они грозят через три дня поставить меня перед судом чести СС. Ты знаешь, что это значит. Я должен найти его сейчас. Хальдер поглядел на него, не веря своим ушам, потом отвернулся, пробормотав: «Дай подумать…» Марш спросил: – Можно закурить? – В коридоре. Не здесь – сам понимаешь, бумаги… Стоя за дверью, Марш слышал, как Хальдер метался по комнате. Посмотрел на часы – шесть часов. Длинный коридор был пуст. Большинство сотрудников, должно быть, ушли по домам – начался праздник. Марш подергал пару дверей – обе заперты. Третья открылась. Он снял трубку телефона, послушав тон гудка, набрал девятку. Тон изменился – городская линия. Шарли ответила сразу. – Это я. У тебя все в порядке? Она сообщила: – У меня все хорошо. Я тут кое-что нашла – маленькую штучку. – Не сейчас. Поговорим попозже. Он хотел сказать ей что-то еще, но она положила трубку. Теперь по телефону говорил Хальдер, его бодрый голос эхом отдавался в каменном коридоре. – Эберхард? Добрый вечер… Верно, кое-кому из нас никакого покоя. Небольшой вопрос, если можно. Группа министерства внутренних дел… О, вот как? Хорошо. По отделам?.. Понял. Отлично. И все это сделано?.. Марш, закрыв глаза, прислонился к стене, стараясь не думать о бумажном море у себя под ногами. Ну давай же, Руди! Давай! Он слышал, как звякнул телефон, когда Хальдер опустил трубку на рычаг. Спустя несколько секунд Руди появился в коридоре, натягивая пиджак. Из нагрудного кармана торчало множество авторучек. – Небольшая удача. Мой коллега сказал, что на дела министерства внутренних дел по крайней мере есть каталог. Он стремительно зашагал по коридору. Марш не отставал от него. – Что это значит? – Это значит, что там должен быть основной указатель, по которому мы определим, какие документы побывали на столе Штукарта и когда. – Он постучал по кнопкам у лифта. Никакого результата. – Похоже, они отключили эту штуку на ночь. Придется спускаться пешком. – Пока они гремели ногами по широкой винтовой лестнице, Хальдер громогласно объяснял: – Понимаешь, мы нарушаем все правила. У меня допуск к военным архивам, архивам Восточного фронта, но не к документам правительственных органов, внутренним делам. Если нас остановят, тебе придется наплести охране что-нибудь такое о полицейских проблемах, чтобы им потребовалась пара часов для проверки. А что до меня, то я так просто, оказываю тебе услугу, понял? – Понимаю, на что ты идешь. Долго еще? – До самого низу. – Хальдер покачал головой. – Суд Чести! Ради Бога, Зави, в чем дело? В шестидесяти метрах под землей циркулировал прохладный сухой воздух, свет был затенен – все для того, чтобы сберечь архивы. – Говорят, что здание выдержит прямое попадание американской ракеты, – заметил Хальдер. – А что там? Марш показал на стальную дверь, покрытую предупреждающими объявлениями: «ВНИМАНИЕ! ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН! ВХОДА НЕТ! ПРЕДЪЯВИТЕ ПРОПУСКА». – «Правильная история равноценна сотне дивизий», помнишь? А сюда попадает неправильная история. Дерьмо. Осторожно, не споткнись. Хальдер потянул Марша за собой в дверь. Навстречу им, словно шахтер в забое, толкая металлическую тележку, двигался охранник. Марш подумал, что он наверняка их увидел, но тот проехал мимо, кряхтя от напряжения. Остановился у металлической перегородки, отомкнул дверцу. Мелькнула печь, послышался рев пламени, и дверь за ним с лязгом захлопнулась. |