Онлайн книга «Кот, который свихнулся на бананах»
|
На ужин мужчины приходили в галстуках-бабочках, рассказывала Вайолет, играло струнное трио, закуски подавали лакеи, а вино разливал дворецкий. Но в двадцатом веке жизнь стала проще, непринужденнее, и отец Вайолет, Джесмор. Интересовался больше литературой, чем дружескими застольями, и при нём Лягушатник стоял заколоченный. Он ожил только, когда поместье унаследовала Вайолет – и под новым именем. Олден называет его: Старая Каменная Груда. Условия для проживания – фантастические. У каждого из нас не только спальня, но и гостиная, богато обставленная, и ванная с джакузи. А вечера в главном доме, благодаря радушию Вайолет, вообще нечто особенное… Вот и вся история! Квиллер выключил диктофон и спросил: – Вы, как и остальные, тоже увлекаетесь охотой на уток? – Нет. Я – книжный червь. Поселиться в этом доме меня побудила богатая библиотека. Правда, Вайолет пожертвовала массу книг ЦЭС, но сотни остались – не нынешние бестселлеры, а знаменитые старые романы, такие как «Женский портрет» [22] или «Мельница на Флоссе» [23] . Что мне нравится в Олдене, так это то, что с ним можно поговорить о книгах. Мне не попадались люди, которые разделяли бы этот мой интерес. А так… мы смотрим спортивные состязания по телевизору и играем в карты. Квиллер осторожно поинтересовался, не отменила ли женитьба Олдена пинг-понг, карты и прочие привычные развлечения. – Нет, – сказал Амхёрст. – Она несколько старше его, вы же знаете, и не отличается, говорят, цветущим здоровьем, так что рано уходит к себе, а Олден может оставаться и играть хоть в маджонт, хоть в подкидного… А возвращаясь к ЦЭС – так я регулярно посещал лавку Эддингтона Смита по субботам. И подолгу сидел на стремянке, и покупал коробками сардины для Уинстона. Всё это снова воскресло в памяти, когда я слушал вашу лекцию в литклубе. Минуту-другую оба, и хозяин и гость, сидели молча, уставившись в пространство, пока Квиллер не спросил: – А как обитатели Хиббард-Хауза отреагировали на внезапное замужество Вайолет? – Мы все сказали то, что полагается в таких случаях, но никто не сказал, что на самом деле думает. Олден – славный малый, талантливый и всё такое прочее, но слишком уж он круто он берёт… Я, простите, увлекся. Пожалуйста, не цитируйте это. – Можете не опасаться. Просто в наших краях так говорят… и только для моих ушей! Мне нужно что-то типа фольклора, то, чём пропитаны стены старого здания, мифы и тайны. – Я поищу, пошарю вокруг. После отца Вайолет остался дневник… – Великолепно! – Я спрошу Вайолет, нельзя ли мне его посмотреть… и даже если она откажет, я знаю, где он лежит. Он встал, собираясь уходить, и сиамцы – всё это время, по причинам только им известным, они вслушивались в каждое слово, – расступились, давая ему пройти. – Славные котики! – сказал он. – Сейчас они паиньки. Но видели бы вы, как они беснуются, когда надвигается Великий ураган! Прямо парочка буйнопомешанных, да и только! – Вы их выпускаете? – Никогда! – Правильно, – одобрил Джад. – В этом году в здешних местах появились койоты. В конце дня Квиллер почувствовал сильную вибрацию, доходившую через обращенную на север стену. Сиамцы тоже её почувствовали и уставились на стену. Квиллер знал то, чего не знали они: Уэзерби репетирует музыкальную заставку, которая пойдёт перед шестичасовым прогнозом погоды. Когда вибрация прекратилась, Квиллер позвонил соседу. – Джо, тебе не требуется глоток живительной влаги перед сегодняшней программой? – Бегу! Лечу!! – Только не забудь нацепить крылья. Коко и Юм-Юм встретили гостя у двери.. Они знали, что тот живет вместе с Гольф Стримом. Стаканы были наполнены, и мужчины уселись в мягкие кресла друг против друга, а сиамцы заняли позицию на пушистом ковре. Разговор начал хозяин дома: – Говорят, тебя видели в ресторане «Конь-огонь», пошаливающим с некой неустановленной особой. Что скажешь в своё оправдание? – Ты что? Ты кто? Полицейский? Да я вообще не «пошаливаю»! За мной такого не водится. Твои оперативники меня с кем-то спутали. Да, я был там с молодой особой, с которой, между прочим, ты сам меня познакомил, и мы провели время в мире и согласии, разве только она сильно наседала на меня с компьютером. Приставала, чтобы я его себе купил Но я сказал, что предпочитаю фортепьяно. – Какой музыкой ты угощаешь сегодня? Из-за звуконепроницаемости наших стен мне придётся ждать твоей программы. – Нет на небе солнца! – загудел, словно иерихонская труба, Уэзерби. – Ждёт нас непогода!! Заслышав такое пение, больше всего смахивавшее на львиный рык, сиамцы вскочили и пулей вылетели из комнаты. – Тысяча благодарностей! – крикнул он им вслед. – Говоря серьезно, Квилл, нас ждут трудные времена. Запасись топливом, батарейками, бутылками с водой и полуфабрикатами. В одиннадцать Квиллер и Полли, как в старые добрые времена, созвонились, чтобы поболтать перед сном. Она нашла рецепт муллигатани [24] . Он читал Менкена. Она подумывает о покупке нового зимнего пальто. Он подразнил Джо «шалостями» с неустановленной девицей. Они сказали друг другу непременное «a bientot». После этого Квиллер мгновенно заснул и мирно спал до часу ночи, когда на прикроватном столике требовательно – так показалось ему сквозь сон – взревел телефон. Он прорычал в трубку что-то нечленораздельное. – Простите, Квилл, – зарыдал женский голос. – Извините, что так поздно. Это Мэгги. У меня печальная новость. Мне нужно было кому-то… – Да, Мэгги. Не стоит извинений. Что случилось? – Мы потеряли нашу дорогую Вайолет! – Долгие непрерывные рыдания. Он ждал такого звонка, раньше или позже, но не так скоро. – Печальная новость, да… что и говорить, – пробормотал он. – Мне позвонили полчаса назад. Это было неизбежно. Но теперь, когда это случилось… это такой удар!.. Я в себя не могу прийти. Не знаю, как я с этим справлюсь. Мы были всё равно что сёстры! – А вы плачьте, Мэгги, плачьте. Слезы – великий целитель. Не бойтесь плакать, не осушая глаз. А когда выплачете все слезы, вам станет легче, вы сможете подумать, как почтить память Вайолет. – Вы правы, Квилл. Так – именно так – сказал бы Джереми. – Голос затих, но Квиллеру, прежде чем он повесил трубку, показалось: он слышит её душераздирающие рыдания. |