Книга Кот, который сорвал аплодисменты, страница 18 – Лилиан Джексон Браун

Дядюшка Луи взглянул на Квиллера с надеждой:

— А вы случайно не поёте? Может быть, танцуете?

— Нет, но не исключено, что я напишу скетч, — ответил Квиллер.

Время приближалось к семи, и Квиллер поговорил со всеми, кроме Бетьюнов. Он нашёл их в холле, где они восхищались его длинным и узким пристенным столиком. Квиллер с гордостью поведал им, что столик этот — ручной работы, сделан по эскизу Фран Броуди и замечателен тем, что ящики у него с какими-то необычными стыками, тоже сделанными вручную.

— Да, я знаю, — сказал Дуг Бетьюн. — Я же его и делал.

— Тогда вам должно быть стыдно. Почему вы нигде не поставили свою подпись? — попенял ему Квиллер. — Пройдёт сто лет, и, учитывая нынешние цены, шедевр, сделанный руками Бетьюна, потянет на аукционе миллиона на два.

— Слушай, Дуг, выкупи-ка этот стол назад, — поспешно посоветовала мужу Бонни. — Нашим потомкам могут понадобиться деньги на квартиру.

— А как поживает Уинстон? — спросил Квиллер.

После того как букинистическая лавка покойного Эддингтона Смита взлетела на воздух, Бетьюны приютили у себя его огромного кота.

— Прекрасно. Всё больше слоняется по библиотеке. Но любит навестить и нашу колонию котят, видно, считает себя их крёстным отцом. У нас пять котят, но на всех уже есть желающие.

Вскоре гости отправились на следующее мероприятие в гостиницу «Макинтош»; Полли и Квиллер немного задержались.

— Прекрасное шоу, — сказал Квиллер Селии и Пату, убиравшим оставшиеся напитки. — Давайте когда-нибудь его повторим… Я принёс котов из беседки. Коко чем-то выведен из себя. Дайте ему сыра, он утешится.

— Он беснуется, потому что его не пригласили на приём, — предположила Селия.

А Квиллер подумал: «Он беснуется потому, что пригласили кого-то, кто ему не нравится».

Коко рыскал по амбару, старательно принюхивался и в каких-то местах по каким-то одному ему известным причинам даже оскаливался и отфыркивался. Поступки умника Коко не всегда были понятны.

Наконец Квиллер и Полли тоже отправились в гостиницу.

— Приём удался на славу, — сказала Полли, — и кое-кто из гостей, в том числе и Тельма, отметили, что исполнялась музыка Сибелиуса. Смешно! То она говорит точь-в-точь как Таллула Бэнкхед, то как Кэтрин Хепберн. Ну а что ты скажешь про этот проект «Китти-Кэт», Квилл?

— Я обеими руками «за»!

— Как говорит Мэвис, сердце согревается оттого, что бесхозные котята могут теперь поселиться в разных семьях и принести утешение одиноким людям.

— Что ты думаешь о Дике?

— Он очарователен! Я спросила, сможет ли Тельма выступить в нашем Орнитологическом клубе, а он сказал, что она не любит никаких публичных выступлений, но он берётся уговорить её принять участие в вечере вопросов и ответов и вызвался привезти в клуб двух или трёх попугаев в клетках. Он охотно идёт навстречу. Тельме повезло, что у неё такой племянник.

Квиллер хмыкнул в усы.

— Они живут вместе?

— Нет. Он живёт в Локмастере, а в доме на Приятной улице пользуется комнатой для гостей.

Ужин в гостинице «Макинтош» устроили в бальном зале на нижнем этаже. Поставленный подковой стол был рассчитан на двадцать персон и роскошно украшен свечами в канделябрах и цветами. Приглушённый свет давал мягкие трепещущие тени. Трио из аккордеона, скрипки и гитары наигрывало романтические испанские мелодии.

— Эти парни не из Мускаунти, — пробормотал Квиллер.

— Может быть, они из Локмастера? — предположила Полли.

Возле каждого прибора были карточки с фамилиями, и Квиллер оказался между Тельмой и Диком.

— Наверно, вы хотите узнать, что такое калифорнийская кухня? — заговорила Тельма. — Я взяла её за основу, когда устраивала обеды в своём клубе. Здесь делается акцёнт на овощи, фрукты и на морепродукты, приготовленные по оригинальным рецептам. Своим гуру я всегда считала Джеймса Бёрда [11] . Знаете, он с Западного побережья. У меня двадцать две его кулинарные книги.

Внезапно музыка смолкла. Дик произнёс несколько приветственных слов, а потом Тельма, удивив всех, попросила благословить её начинания. Музыка возобновилась, и официанты вкатили в зал тележки с лобстером и манго в лимонном соусе. Потом последовали равиоли с бычьими хвостами в томатном соусе, приправленные базиликом и каперсами. Разговоры, и так оживленные во время приёма, сейчас под воздействием калифорнийской кухни стали ещё более громкими и непринужденными.

— Как выглядел ваш амбар до того, как вы его купили? — вдруг спросил Квиллера Дик.

— Я не покупал его — я получил его в наследство. Это был обыкновенный амбар для хранения яблок, внутри — ничего, кроме чердака и лестниц, плюс летучие мыши, крысы и одичавшие кошки. Архитектора из Центра осенило превратить его в то, что вы только что видели.

— Держу пари, и запросил он немало. Небось это стоило вам целого состояния!

Квиллер хмыкнул в усы.

— Там слишком много кубических метров для одного человека, — напористо продолжал Дик. — Если вам когда-нибудь захочется компенсировать свои затраты, я знаю одного подрядчика, который может превратить ваш амбар в многоквартирный жилой комплекс.

— Учту такую возможность, но не в обозримом будущем, — холодно ответил Квиллер.

А вот попугаи Тельмы живо заинтересовали Квиллера. Их было пять: Эсмеральда, Педро, Лолита, Карлотта и Наварро. Все они были амазонцами, а значит, отличались умом и сообразительностью, а также способностью разговаривать.

— Приходите, заинька, познакомьтесь с ними, — горячо приглашала Квиллера Тельма. — Приходите завтра к завтраку. Дженис приготовит вам вафли с фруктовым соусом. Только не очень рано.

Договорились на десять утра.

— Что ты скажешь про шляпку Тельмы? — спросил Квиллер, когда отвозил Полли домой в Индейскую Деревню.

У шляпки были жёсткие поля шириной в два дюйма, а выше — пышная корона из наложенных друг на друга кусочков атласа, бархата, дамаста и твида, напоминавших зелёные листья разных оттенков. Увенчивалось это сооружение зелёной шифоновой лентой с зелёной же розой ручной работы на конце.

— Такую шляпу может позволить себе только такая, как Тельма, с её королевской осанкой и манерами повелительницы, — ответила Полли.

Квиллер чуть не проговорился насчёт приглашения на завтрак, но покалывание над верхней губой заставило его промолчать. Возвращаясь в амбар из Индейской Деревни, Квиллер устало поглаживал усы.

Когда он вошёл в дом, Юм-Юм нежно потерлась о его ноги, а Коко с отсутствующим видом сидел на каминной полке, явно чем-то недовольный. Всё разъяснилось, когда Квиллер нашёл в кухне записку от Селии: