Книга Рабыни дьявола, страница 117 – Жюльетта Бенцони

Опустившись перед нею на колени, Теодорос поискал ее руку и нашел такой холодной, словно кровь полностью ее покинула. Но эта рука уже оттолкнула его.

– Оставь меня!.. – прошептала она. – Убирайся!

– Нет. Я не оставлю тебя, ты моя сестра, так как ты страдаешь! Пойдем со мной.

Но она не слышала его. Он понял, что она избегает его, отдаваясь отчаянию, недоступному здравым рассуждениям и логике. Он осторожно поднял голову и огляделся.

Внизу янычар не было ни видно ни слышно. Сидя за связками такелажа с ружьями между ног, они мирно покуривали длинные трубки, поглядывая на звезды. Ветер с Черного моря доносил пряный аромат табака, смешанный с запахом водорослей. Видимо, стражникам и в голову не могло прийти, что на корабле есть кто-нибудь еще, кроме них…

Немного успокоившись, Теодорос снова нагнулся к Марианне.

– Умоляю тебя, сделай усилие! Ты не можешь оставаться здесь… Это было бы безумием! Надо жить… продолжать борьбу!..

Марианна молчала, едва покачивая головой.

– Я верну тебя к жизни против твоей воли, – прошептал он сквозь зубы, – только прости меня за то, что я сделаю.

Его громадная ладонь поднялась. Он хорошо знал приемы рукопашного боя, как точным ударом заставить человека потерять сознание. Соразмерив свою силу, он ударил. Сопротивление прекратилось, и напряженное тело молодой женщины расслабилось. Тогда, положив ее себе на плечо, согнувшись вдвое, он проделал обратный путь к веревочной лестнице.

Он был настолько счастлив, унося ее, что груз показался ему пушинкой.

Чуть позже он опустил весла в воду и направил лодку к выходу из порта.

Лодка обогнула мыс Галаты, увенчанный старыми стенами дворца. Минареты мечети Килиджи-Али возносили свою туманную белизну к усыпанному звездами небу, а лодка начала плясать на волнах, более сильных, чем на Босфоре.

Для посланницы Императора путешествие закончилось и пришел час ступить наконец на землю Великого владыки и светловолосой султанши.

Повстанец Теодорос решительно направил лодку в спокойную воду небольшой бухты и сильным рывком выгнал ее на песок…

Сорванный с постели ужасным грохотом, граф де Латур-Мобур, посол Франции в Высокой Порте, с изумлением смотрел на напоминавшего какое-то чудовище гиганта, который ворвался в посольство, сбив с ног консьержа.

Затем его близорукие глаза в недоумении остановились на бессознательном теле молодой женщины, которую пришелец с заботливостью матери уложил в кресло.

– Вы говорите, что эта особа – княгиня Сант’Анна?

– Она самая, эксцеленц! Только что бежавшая с английского фрегата «Язон», который подобрал в море ее и меня, но где ее держали пленницей. На рассвете фрегат должен поднять якорь, чтобы вернуться в Англию.

– Довольно странная история! А кто же потребовал ареста княгини?

– Ваш английский коллега, который утром прибыл на корабль и узнал ее!

Посол слегка улыбнулся.

– Лорд Кэннинг человек решительный! Но вы сами, мой друг, кто же вы?

– Просто слуга ее сиятельства, эксцеленц. Меня зовут Теодор.

– Черт возьми! Значит, она путешествовала со всей своей свитой, и свитой в высшей степени блестящей, если даже вы говорите по-турецки! Но долго ли продлится ее беспамятство? Ибо она в обмороке, не так ли, и ничего больше? Или она стала жертвой несчастного случая?

– Она просто получила удар, эксцеленц, – сказал Теодорос, по-прежнему невозмутимый. – К моему величайшему сожалению… я вынужден был оглушить ее, чтобы спасти от отчаяния.

Взгляд посла стал задумчивым, но никак не удивленным. Дипломатическая практика в османской стране научила его ничему не удивляться. А психологию женщины порой труднее понять, чем самую сногсшибательную ситуацию.

– Я вижу, – сказал он только. – Там вон вода и коньяк. Попытайтесь привести в себя вашу хозяйку, а я пойду за солью.

Спустя некоторое время Латур-Мобур вернулся вместе с новым персонажем, который еще на пороге издал радостное восклицание:

– Боже мой! Вы все-таки нашли ее?

– Итак, это действительно она? Кэннинг не ошибся?

– Не сомневайтесь, дорогой граф! Господи! Я уже устал молиться!..

И Аркадиус де Жоливаль с блестящими от слез и радости глазами поспешил к Марианне, все еще не приходящей в себя, тогда как посол не торопясь подошел и поднес к ноздрям молодой женщины нашатырь.

По ее телу пробежала дрожь, и она застонала, инстинктивным жестом отталкивая источник резкого запаха, но открыла глаза.

Ее взгляд, вначале туманный, немедленно приковался к родному лицу Жоливаля, который, не стесняясь, лил слезы облегчения.

– Вы, друг мой?.. Но каким образом?.. Где мы находимся?

На это Теодорос, который, как подобает слуге из хорошего дома, отступил на три шага, с достоинством осведомил ее:

– В посольстве Франции, госпожа княгиня, куда я имел честь доставить госпожу княгиню после случившегося с нею происшествия!

– Происшествия?..

Марианна напрягла мозг в поисках утраченных воспоминаний. Этот изящный и уютный салон, так же как и мокрое от слез лицо ее старого друга, действовали на нее так благотворно, но что это за происшествие, которое… И внезапно туман рассеялся. Молодая женщина снова увидела искалеченный корабль, дверь с красными печатями, следы крови, грязные фигуры янычаров в неверном свете фонаря. Она бросилась на грудь к Жоливалю, впиваясь пальцами в отвороты его сюртука.

– Язон!.. Где он? Что с ним произошло? Я видела кровь на палубе брига… Жоливаль, ради бога скажите, жив ли он?..

Он нежно взял ее судорожно сжатые холодные руки и стал их согревать, но слегка отвернулся. Он не мог вынести ее умоляющий взгляд.

– Откровенно говоря, я ничего об этом не знаю! – сказал он охрипшим голосом.

– Вы… ничего не знаете?

– Нет. Но не менее откровенно скажу, я верю, я совершенно убежден, что он жив!.. Лейтон не мог позволить себе убить его.

– Тогда как… почему?

Вопросы рвались с губ Марианны, слишком разные и многочисленные, чтобы она могла произнести их сразу. Тогда вмешался посол.

– Сударыня, – учтиво сказал он, – в данный момент вы не в состоянии выслушать что бы то ни было! Вы перенесли потрясение, истощены, измучены, без сомнения, голодны… Позвольте мне хотя бы проводить вас в вашу комнату и дать вам там поесть. Затем, может быть…

Но Марианна, оттолкнув Жоливаля, уже встала с кресла. Совсем недавно на опустевшей палубе ей казалось, что во всем мире ей некого любить или искать, и она ощутила, что жизнь уходит из нее, как вино из продырявленной бочки. Теперь же она знала, что ошибалась: Аркадиус здесь, рядом с нею, в полном здравии, и он сказал, что Язон, очевидно, тоже жив…