Книга Кот, который сдвинул гору, страница 23 – Лилиан Джексон Браун

– Форест поступил в колледж, где изучал естественные науки, – бодро начала Кризалис, словно долго репетировала свой рассказ. – Когда он вернулся домой, его очень интересовали проблемы окружающей среды, и он ненавидел людей, которые разрушали наши горы. А главным разрушителем был Хокинфилд. Посмотрите, что он сделал с Большой Бульбой! И все его проекты таковы – о природе он не думал.

– Что именно планировал Хокинфилд? – спросил Квиллер с интересом. В силу своей профессии он умел и любил слушать.

– Построив коттеджи на вершине, он продал их вместе с участками земли и заработал кучу денег, затем организовал синдикат, для того чтобы продвигать планы строительства мотелей, парка передвижных домиков и даже лыжной базы! Уже началась вырубка леса, чтобы проложить лыжные трассы. Не правда ли, как нелепо то, что его именем собираются назвать самую живописную дорогу!

– И что же предпринимал ваш брат в этой ситуации?

– Возможно, он был немного вспыльчив, но он верил в активные действия. Да и не только он, многие хотели остановить осквернение природы, но Хокинфилд обладал большой властью в долине. Вы понимаете, что, владея газетой и радиостанцией и имея деньги и политическое влияние, он мог припереть к стенке кого угодно. Вышло так, что только Форест осмелился открыто высказать своё мнение.

– Ему было где высказаться?

– Ну едва ли, при таких обстоятельствах, Всё, что он мог сделать, – это проводить собрания и митинги на улицах. Ему приходилось раздавать листовки прохожим, чтобы привлечь внимание людей. Сначала никто не брался печатать их, но один наш друг работал в типографии «Вестника» и вызвался напечатать несколько листовок во время обеденных перерывов. К несчастью, его поймали на этом и уволили. Мы ужасно переживали за него, но он не считает, что это из-за нас.

– Какие отклики вы получали на свои воззвания? – поинтересовался Квиллер.

– Первый раз всё прошло в общем довольно хорошо, в толпе находился репортер от «Вестника», и мы надеялись, что о нас напишут – хорошо или плохо, не имело значения. Но мы ошиблись! В газете не появилось ни строчки, зато он сфотографировал всех, кто присутствовал на митинге. Ну не грязно ли это? Точно тайная полиция! Об этом узнали, и на следующий митинг пришли только храбрецы, которым нечего было терять. Проблема охраны окружающей среды фактически разделила людей в нашем округе на порядочных и не порядочных.

– Каким образом?

– Ну, совет по образованию не разрешил нам использовать школьные помещения или игровые площадки, городской совет не разрешил собираться в общественных местах, а один из пасторов поставил себя под удар, разрешив нам использовать церковный подвал. Я никогда не забуду его – преподобного Перри Ламптона.

– Это не у него ли здание в современном стиле по дороге в гольф-клуб?

– Нет, у него самая старая церковь в городе, вроде как историческое здание.

– И как реагировал на это Хокинфилд?

– Он написал статью о «вмешательстве Церкви в мирские дела, об оппозиции экономическому процветанию общества, которой она служит». Именно так и было написано! Но это ещё не всё. Городские власти сразу же заявили о нарушении каких-то правил, касающихся здания старой церкви. Хокинфилд был настоящим негодяем.

– Если ваш брат невиновен, то, может, вы знаете или подозреваете, кто убийца? – спросил Квиллер.

Кризалис покачала головой:

– Это может быть кто угодно. Хокинфилда многие тайно ненавидели, даже те, кто, спасая свою шкуру, выступал с ним заодно.

– Свидетелей преступления не было?

– Не нашлось никого, кто сказал бы, что видел, как это случилось. Полиция заявила, что сначала произошла драка, а потом Хокинфилда столкнули с обрыва. Все улики, предъявленные суду, были косвенными, а свидетель дал ложные показания под присягой.

– Мне хотелось бы узнать об этом побольше. Не могли бы вы поужинать со мной как-нибудь вечером? – сказал Квиллер. Он любил ужинать с женщинами. При этом красота и очарование не играли важной роли, если женщина заинтересовала его, и он знал, что дамы с удовольствием принимают его приглашения. Однако Кризалис колебалась, избегая его взгляда.

– Может быть, завтра? – настаивал он. – Я заеду за вами сюда к закрытию.

– Мы не работаем по понедельникам.

– Тогда я заеду за вами домой.

– Вы не сможете найти дом, – сказала она.

– Однажды я его уже нашёл, – возразил он.

– Да, но тогда вы не искали его, и, когда вы туда попали, вы не знали, где находитесь. Лучше встретимся у вас, в вашем «Тип-Топе».

Перед тем как отправиться домой со своими четырьмя накидками, Квиллер заехал пообедать в долину, успев до начала столпотворения в связи с Днём отца. Поставив машину, он взглянул на горы. Малая Бульба, заселённая, утопала в пышной зелени, в то время как Большая была испещрена строительными площадками и поместьями с залысинами вырубленного леса; Дорога к Соколиному Гнезду ломаной линией прорезала её некогда живописные склоны. Он почувствовал, что втягивается в спор, чего бы предпочёл избежать: ведь он приехал в горы, чтобы подумать о своём будущем, принять решения, касающиеся только его самого.

В кафе «Пять углов» специально по поводу Дня отца на обед подавали индейку с гарниром из маиса, клюквенным соусом и репой. «Без репы», – сказал он, делая заказ, но блюдо подали с подозрительной горкой чего-то серого рядом с большим количеством картофельного пюре. Он находился в Стране репы, и избежать её, равно как и картошки, было невозможно. Пока он с жадностью ел, почти не замечая вкуса, мысли его были заняты историей, которую рассказала Кризалис. Он вспомнил первую реакцию Коко на кресло в стиле королевы Анны и на стеклянную дверь – молчаливых свидетелей преступления. Как бы реагировал Коко на ограждение веранды, не почини её плотник? Веранда нависала над обрывом высотой в сто футов, и лишь несколько валунов выступали из неровного склона этого обрыва. Квиллер представил финальную сцену: стул, выброшенный через стеклянную дверь, яростная борьба на веранде – Хокинфилд с грохотом падает на ограждение и летит вниз.

Вернувшись домой, он провёл эксперимент: надел на Коко шлейку и вышел с ним на веранду. Ничего необычного: кот беспорядочно рвался в разные стороны, балансировал на перилах, исследовал невидимые пятна на окрашенных половицах. Но когда они дошли до дальнего конца дома, он осторожно подошёл к отремонтированным перилам и замер с вытянутым хвостом, выгнув при этом спину и прижав уши. Квиллер подумал: «Коко знает – здесь что-то произошло, и даже что именно произошло!»

– Кто это сделал, Коко? – спросил Квиллер. – Бульбик или житель Спадзборо?

Но кот только важно ходил кругами, бросая неприязненные взгляды на край веранды.

Эксперимент прервал телефонный звонок; взяв трубку, Квиллер услышал нежный женский голос: