Книга Домашний фронт, страница 44 – Кристин Ханна

Бетси бросила на отца возмущенный взгляд.

— Мне одной не разрешают.

Майкл посмотрел на нее: следы от туши под глазами и румяна, похожие на боевую раскраску.

— Точно! Тебе не разрешают. Отлично, бери и уходим.

— Это дорого.

— Бери. — Он был готов заплатить сколько угодно, лишь бы уйти отсюда.

— Я тоже хочу что-нибудь, — заявила Лулу, дергая его за руку.

— Мне нужна упаковочная бумага и открытка, — сказала Бетси.

Майкл застонал — он не сомневался, что вслух. Тем не менее пришлось покинуть отдел косметики и переместиться в следующий под аккомпанемент криков Лулу:

— Папа, стой! Я хочу вот это и вот это!

В отделе упаковки подарков Бетси внезапно остановилась, так что Майкл налетел на нее.

— Фу, Бетси… — крикнула Лулу.

— Мне нужно в туалет, — сказала Бетси.

— Послушай, а ты не можешь подождать…

Она повернулась к Майклу:

— Сейчас.

Настойчивость в голосе дочери заставила Майка нахмуриться. Снова вздохнув, он проводил ее до туалета, хотя Бетси злилась и говорила, что нечего ходить за ней по пятам. Но что он мог сделать? В последнее время у него развилась фобия — он боялся потерять кого-то из детей. Ему снились кошмары, в которых он объяснялся с Джо: я не знаю, как это случилось, я отвернулся всего на секунду.

Майкл присел на неудобный стул и стал ждать.

— Папа, давай, поиграем в ладушки. — Лулу подняла руки, словно в пантомиме.

— Что?

Не успела Лулу захныкать, как из туалета вышла Бетси, бледная и испуганная. Двигалась она неуклюже, словно колени у нее перестали сгибаться.

Встревоженный Майкл вскочил:

— Бетси?

Она огляделась по сторонам. Майкл снова окликнул ее, уже громче.

— Тише, папа!

Он шагнул к девочке:

— Милая? В чем дело?

Бетси посмотрела на него. Губы у нее дрожали, глаза были широко раскрыты.

— У меня начались месячные.

— О господи! — Потрясенный Майкл застыл на месте.

— Что такое месячные? — громко спросила Лулу, и Бетси закрыла ладонью рот сестры.

Лулу завизжала.

— Прекрати, Лулу, — прошипел Майкл. Потом повернулся к Бетси: — Что будем делать?

— Мне нужно… кое-что.

— Кое-что. Понятно. — Ей нужна женщина, но тут он бессилен. Майкл взял дочь за руку и повел в магазин. Она шла скованно, держа руки за спиной, чтобы прикрыть сзади брюки.

Предметы женской гигиены.

Майкл смотрел на ряды разноцветных упаковок, пытаясь понять, что нужно Бетси. Крылышки? Полоски на липучках? Абсорбент?

У Бетси был такой вид, словно ее вот-вот стошнит.

— Скорее, папа. Бери что-нибудь.

Давай, Майкл! Возьми наконец на себя ответственность, помоги дочери.

— Ладно, — твердо сказал, шагнул к полкам и принялся читать надписи на упаковках.

— Папа, — прошептала Бетси, раскачиваясь на пятках. — Давай же.

Он понятия не имел, чем один товар отличается от другого, и поэтому выбрал самую дорогую упаковку и протянул дочери.

Бетси охнула.

— Я не могу это купить. А вдруг тут есть кто-то из знакомых? О Боже!

— Хорошо, — кивнул Майкл. — Встретимся у туалетов.

Бетси благодарно вспыхнула и убежала. Майкл подхватил хныкающую и извивающуюся Лулу на руки. Всю дорогу до кассы она распевала во все горло: «Месячные-месячные-месячные». Майкл смущенно улыбнулся женщине за кассой и поспешил к туалетам, крепко сжимая в руке маленький полиэтиленовый пакет. Бетси ждала у дальней стены, притопывая ногой.

— Ты… ну… знаешь, как пользоваться этой штукой? — спросил он.

— Это не ракетная техника, папа. — Он видел, что Бетси собиралась ответить язвительным тоном, но голос ее дрожал. Она схватила пакет и скрылась за дверью.

Прошло не меньше пятнадцати минут, прежде чем Бетси медленно вышла из туалета, пристально глядя на Майкла. Она выглядела испуганной и юной — странная ирония, поскольку принято считать, что теперь она стала женщиной. Потом так же медленно повернулась к нему спиной.

— Что-нибудь видно?

— Нет, — тихо ответил Майкл. — С твоими брюками все в порядке.

— Уф, — выдохнула Бетси.

— Теперь мы можем идти? — захныкала Лулу.

Майкл взял младшую дочь на руки, и они вернулись в отдел упаковки подарков. К тому времени как они выбрали бумагу, ленту и скотч, Лулу совсем раскапризничалась. Но переносить ее просьбы и хныканье было в сто раз легче, чем молчание Бетси.

Майкл сочувствовал дочери. Он понимал, что этот день останется у нее в памяти — мать уехала, а отец ничем ей не помог.

Ему хотелась сделать что-то такое, что смягчит горечь, когда Бетси будет вспоминать об этом дне. Пока Майкл размышлял, они подошли к ювелирному отделу.

— Эй, Бетси, — его вдруг осенило. — Хочешь, проколем тебе уши? Тут сегодня скидки.

Бетси ойкнула и широко улыбнулась, продемонстрировав красные, белые и синие резинки на брекетах.

— Мама говорит, что нужно подождать, пока мне исполнится тринадцать.

— Тебе почти тринадцать. И ты… теперь женщина, как я понимаю, — смущенно прибавил он. — А маме говорить не обязательно.

Бетси бросилась к отцу и крепко обняла.

— Спасибо, пап.

— Что? И мне тоже! — снова подала голос Лулу.

Майкл поморщился. Наверное, так кричит какая-нибудь крупная птица, попавшая в западню. Он оглянулся, не смотрят ли на них люди.

— Пожалуйста, папочка, пожалуйста-пожалуйста…

«Дорогая мама!

Папа говорит, что я должна написать тебе письмо, и я пишу. У меня начались месячные. В „Уол-Марте“. С папой.

Он купил мне прокладки размером с матрас. Мама Сиерры говорит: вот что бывает, когда мужчине поручают женскую работу. Фу!

Спасибо, что тебя не было, когда я в тебе нуждалась».

«АВГУСТ

Господи, как жарко! Я начинаю привыкать к собственному поту и запаху и уже их не чувствую. И мне мерещится лед, конечно же во сне.

Вчера вечером командир устроил собрание. Он сказал то, что мы и так знаем — полеты становятся все опаснее. В нас все время стреляют, и приходится приземляться под огнем. Вероятно, число боевых вылетов значительно увеличится. Вот так.

А у Бетси начались месячные — в мое отсутствие. Честно говоря, я так расстраиваюсь, что не могу об этом писать. Ее жизнь проходит без меня. Без меня».