Онлайн книга «Секрет салона красоты»
|
«Она сумасшедшая», – мелькнуло в голове у Матильды, и по спине потек холодный пот. – И кричать нет никакого смысла, – гнула свое Юлия Ивановна. – Здесь первоклассная звукоизоляция. – Послушайте, Юлия Ивановна, что за идиотские шутки? Мы пришли к вам за консультацией, но никакого отношения к вашим подаркам не имеем. Сию же минуту выпустите нас, иначе это плохо для вас кончится! – попыталась воззвать к разуму Додонова, в душе проклиная себя за то, что ввязалась в эту историю. – Плохо для меня? А для меня все плохо. Хоть так, хоть эдак! За все в этой жизни надо платить! И мне есть за что платить, долго придется расплачиваться, ох долго! Поэтому двумя покойниками больше, двумя покойниками меньше, это роли не играет, но напоследок я уж доставлю себе удовольствие. Ах вы гадины, поиграть решили! Актрисули! – Юлия Ивановна, опомнитесь! Мы тут совершенно ни при чем! – Как это ни при чем? Думаете, вы обманули меня, прилизав волосенки этой соплячке? Я сразу ее узнала… только я не подумала, что… И вдруг молниеносным движением она выхватила из ящика стола пистолет. И направила его на Додонову. – Ну, Машенька, вы же у нас актриса! Шекспира играете? Шекспир – мой любимый драматург! Там все правда! Ну, раз привел бог умирать с артистками, прочтите мне перед смертью Шекспира! Ты Корделию играешь? Хорошую девочку? Разве хорошие девочки занимаются такими шутками, как ты? А? Но ты актриса и подумай, как красиво сможешь умереть – почти на сцене, а ну-ка прочти мне что-нибудь из «Лира»! Додонова в ужасе смотрела на нее, не в силах даже слова вымолвить. И вдруг раздался дрожащий голосок Матильды: – Я вам прочту Шекспира! Я мечтала сыграть Джульетту, да, видно, не суждено, слушайте, как я бы это сыграла: Быстрей, огнем подкованные кони, К палатам Феба мчитесь! Ваш возница, Как Фаэтон, на запад гонит вас И ускоряет ход туманной ночи. Раскинь скорей свою завесу, ночь. Пособница любви, закрой глаза Идущим мимо людям, чтобы мог Ромео мой попасть в мои объятья Невидимо, неведомо для всех. Влюбленным нужен для обрядов тайных Лишь свет и красота; к тому ж любовь Слепа, и ночи мрак подходит к ней. Ночь, добрая и строгая матрона, Вся в черном, приходи и научи, Как, проиграв, мне выиграть игру… Додонова вздрогнула. Неужели Матильда настолько владеет собой, что этим страстно прочитанным монологом дает ей понять, что еще не все потеряно? «Боже мой, – мелькнуло у нее в голове. – Эта девчонка и вправду – чудо! Если она сыграет Джульетту… Это будет сенсация, мировая сенсация! Если сыграет… Только бы эта страшная баба не поняла…» – Ты прекрасно читаешь! Продолжай! – с угрозой в голосе произнесла Юлия Ивановна. Пропустив одну строчку, чтобы не привлекать внимания к только что произнесенным словам «Как, проиграв, мне выиграть игру», Матильда продолжала: Овей ланит бушующую кровь Своим плащом, пока любовь моя, Осмелившись, считать меня заставит Лишь долгом скромности – дела любви. Приди, о ночь, приди, о мой Ромео, Мой день в ночи, блесни на крыльях мрака, Белей, чем снег на ворона крыле! [2] И вдруг Матильда грохнулась на пол. Но Додонова могла бы поклясться, что перед тем она ей подмигнула. Мария Станиславовна хотела броситься к Мотьке… – Стоять! – скомандовала Кислицина. – Девочка талантливая, но неопытная, и вообще, что мне Джульетта… Хоть мы с нею и близки, мне куда ближе леди Макбет! А вы что, только Корделию играете? А как насчет «Макбета»? Мария Станиславовна вдруг посмотрела с презрением на Юлию Ивановну, усмехнулась и тихо сказала: – Вы полагаете, что вы леди Макбет? – Ну, в известной мере. Так что же – или вы читаете, или я стреляю. – Извольте! Чего не сделаешь за несколько минут надежды! – Надежды? О надежде забудьте! Лишь натяни решимость, как струну, — И выйдет все. Едва Дункан уснет (Что будет скоро, он устал с дороги), Я подпою вином и крепкой брагой Обоих слуг его, чтоб стала память, Привратница в дворце рассудка, паром, А сам рассудок – перегонным кубом. Когда же их огрузшие тела Двум трупам уподобит свинский сон, Мы с беззащитным королем поступим Как захотим, свалив на пьяниц слуг Ответственность за наше преступленье… [3] Теперь Кислицина не отрываясь смотрела только на Додонову. Глаза ее расширились, щеки пылали… – Юлия Ивановна, я больше не могу… Надо посмотреть, что с девочкой! Вы же врач, вы не имеете права не оказать помощи! И вдруг Матильда одним неуловимым движением вскочила на ноги и, вспомнив недолгие занятия карате, наотмашь ударила Кислицину ногой. Та потеряла равновесие и рухнула на пол, выпустив из рук пистолет. Мария Станиславовна тут же схватила его и направила на Кислицину. Та только рычала и корчилась от бессильной злобы. Матильда схватила телефонную трубку. – Мотя, синий телефон внутренний! Сними трубку и позови на помощь, – крикнула Додонова. – Скорее, скорее! Помогите! – завопила Матильда, но в этот момент уже кто-то взламывал дверь. И через секунду на пороге оказались двое мужчин, один из них был с пистолетом. – Семен! – завопила Матильда. – Семен! Леня! Семен, не слушая ее, кинулся к Кислициной и защелкнул на ней наручники. И тут же в комнату набились люди в форме, какой-то человек в штатском отдавал распоряжения, а Семен под шумок вывел на волю Мотьку и Марию Станиславовну. – В чем дело? Куда вы пропали? Что случилось? – налетел на них невесть откуда взявшийся Валерка. Они ничего не успели ответить, как вдруг раздался громкий возмущенный вопль: – Вы не имеете права! Сию секунду выпустите меня отсюда! Я жена члена Государственной Думы! – кипятилась какая-то пациентка, которую не выпускали из салона. – Ну и что, мадам? На вас депутатская неприкосновенность не распространяется, уж извините! – очень вежливо ответил молоденький милиционер, стоявший на дверях. |