Онлайн книга «Больше, чем любовница»
Позади раздался гудок, и Дэниел вспомнил, что надо ехать. Он нажал на газ, открыл окно, чтобы проветриться, и решил сменить тему. — Что ты думаешь о последней новости про Гарта и Эрин? — Похоже, они слегка удивлены, но очень счастливы. Дэниел покачал головой. — Мне трудно представить себе Гарта остепенившимся и окруженным кучей ребятишек. Но дареному коню в зубы не смотрят. Расс с Карли и Гарт с Эрин позаботятся, чтобы род Пендлтонов не угас. А мне хотя бы одной заботой, Бог даст, станет меньше. Через десять дней Сара обнаружила, что она беременна. — Мы же всегда предохранялись, — тоненько пожаловалась она доктору. — Всегда, — прошептала она. Он водрузил на нос очки. — В карточке написано, что вы не замужем. Сара кивнула. О Господи, почему ее сердце все еще бьется? — Вас не прельщает участь матери-одиночки? Сара кивнула снова. — Как это случилось? — взорвалась она. — Мы каждый раз пользовались презервативами. Каждый раз. Доктор вздохнул. — Только полное воздержание дает стопроцентную гарантию. Широкое распространение презервативов вызвано лишь тем, что они обеспечивают дополнительную защиту против венерических болезней. Но данные свидетельствуют, что в десяти — восемнадцати процентах случаев они не предохраняют от беременности. — Он поднял руку. — Если презервативами не правильно пользуются, риск увеличивается. Собственно говоря, достаточно дырочки размером с кончик булавки, и… — И я беременна, — хрипло закончила она. Крошечная дырочка в резинке, и она беременна… Сара не верила своим ушам. Как это могло случиться, если они, несмотря на безумную страсть, дотошно заботились о предохранении? Она вспомнила, как однажды они с Дэниелом воздержались от сношения, потому что под рукой не оказалось противозачаточных средств. Кровь заледенела у нее в жилах. Она поднесла ко рту дрожащую руку, — Я беременна… — Срок еще очень небольшой. У вас уйма времени. — Приняв серьезный и задумчивый вид, врач продолжил: — У вас есть выбор. Существуют организации, занимающиеся усыновлением. — Он замялся. — Но если вы захотите прервать беременность, я могу направить вас в больницу. У вас действительно есть выбор, — повторил он. Слова доктора эхом отдавались в ее мозгу. Выбор. О Господи, что же ей делать? Сара проглотила слюну и попыталась сосредоточиться. Она схватилась за сумку. — Я должна… — Сара откашлялась и крепко зажмурилась. — Я должна подумать. — Она пожала плечами. — Наверное, теперь мне нужно что-то делать и чего-то не делать? — Девушка закусила губу. Она ничего не знала о беременности. Когда доктор сказал ей несколько слов про витамины, диету и отказ от алкоголя и кофеина, Сара пробормотала что-то неразборчивое и вышла из кабинета. В тот вечер Сара накормила Пави, а сама ограничилась сандвичем. Вспомнив о совете, который несколько лет назад дал ей психоаналитик, она достала лист бумаги и попыталась описать сложившуюся ситуацию, но была слишком выбита из колеи, чтобы внятно изложить владевшие ею чувства. Оставалось неясным главное: следует ли рассказать обо всем Дэниелу? Конечно, он возьмет ответственность на себя, предложит жениться, поможет вырастить ребенка, но не будет ли раскаиваться в этом всю свою жизнь? Спрятав лицо в ладони, она почувствовала, что оцепенение проходит. Защипало глаза, в горле возник комок. Выбор. Ее переполняли сомнения и нерешительность. Сказать Дэниелу? Выйти за него, если он сделает ей предложение? Если им будет двигать лишь долг и чувство ответственности, то нет. Нет, если он не любит ее. Но как узнать это? Сумеет ли она вытерпеть девять месяцев и родить ребенка? Хватит ли у нее мужества пойти в больницу и прервать беременность? Сара судорожно вздохнула. Она всегда думала, что аборт — это лозунг в политической игре или по крайней мере участь недалеких и легкомысленных женщин. Ей и в голову не приходило, что подобное испытание выпадет на ее долю. В висках застучало. Никакого выбора не было. Она даже не могла определить, какое из зол наименьшее. И самым больным был вопрос о том, сумеет ли она стать матерью. Настоящей матерью, а не понарошку, как в детской игре. От этой мысли сжалось сердце. Сара не была уверена, что она имеет право растить ребенка в одиночку. Ей не с кого было брать пример. Слезы навернулись на глаза. Сара скомкала лист бумаги и швырнула его на пол. Она так ничего и не решила. Никогда ей не было так одиноко. Одиноко. И больно. К следующему вечеру Сара сделала два важных вывода. Она ничего не скажет Дэниелу и не увидится с ним, пока не примет окончательного решения. Она позвонила ему по телефону, извинилась и, воспользовавшись тем, что у Дэниела возникли какие-то трудности с фермой, договорилась, что они встретятся через пять дней. Пять дней, пять листков бумаги, а она все еще не знала, как быть. Сара начала избегать телефонных звонков. — Я не видел тебя пять дней, Сара, — напомнил Дэниел. — Знаю. Мы оба были заняты. — Если хочешь, я прихвачу какую-нибудь видеокассету, принесу вина и закуски. У Сары заныло в груди. — Думаю, не стоит. Я немного устала. — Это была правда. Три признака беременности: усталость, частое мочеиспускание и набухшие груди… Дэниел вздохнул. — Тогда я уложу тебя спать. Мне позарез нужно видеть тебя. Сара закрыла глаза. Она тоже мечтала увидеть Дэниела. Он обнял бы ее, уверил, что не о чем волноваться и что все будет о'кей. Однако сначала — для ее же собственной пользы — нужно все тщательно обдумать и взвесить. — Извини, — наконец сказала она, — но нам нужно сделать небольшой перерыв. На том конце провода воцарилось молчание. Сара слышала тяжелое сопение Дэниела. — Перерыв, — тихо проговорил он. Голос его был ужасно спокоен. Сару обуяла паника. — У меня раскалывается голова, Я не могу этого объяснить, но… — Ее голос пресекся, и она с трудом проглотила слюну. — Есть вещи, которые я должна хорошенько обдумать. — Мне это не нравится. — Извини. — Она погладила Пави. Прикосновение к шелковистой шерсти позволило ей слегка успокоиться. — Мне тоже. Но… Дэниел прервал ее. — Когда я тебя увижу? Сара закусила губу. Куда девалась его нежность? Во рту появилась горечь. — Я не знаю, — не раздумывая ответила она и помертвела. — До свидания, Сара, — спокойно сказал он и повесил трубку. Тяжелый, холодный камень лег ей на грудь, мешая дышать. Его слова звучали, как похоронный марш. Боже упаси, она не хотела рвать с ним. Сердце сжалось от боли. Казалось, собственное тело восстало против нее. Даже Пави почуял ее отчаяние, заскулил и принялся тереться о руку. |