Книга Романтическое предложение, страница 22. Автор книги Кэти Деноски

— Мне следовало бы выучиться этому много лет назад, — призналась Фин, и румянец покрыл ее щеки. — Оказывается, намного приятнее водить машину самой, чем иметь шофера, который возит меня, куда хочу.

— Я, кажется, выпустил джина из бутылки, — простонал Тревис, и его живот сжался в напряженный узел только при одной лишь мысли, что Фин попытается водить машину по переполненным улицам Нью-Йорка. — Ты же не собиралась покупать машину?

— И не собираюсь. В городе уже не хватает места для автомобилей. И парковка — абсолютный кошмар. — Она снисходительно посмотрела на Тревиса. — Я ограничусь «Серебряной Луной» и буду ездить только по этому пастбищу.

Его сердце едва не остановилось, а затем забилось вдвое быстрее. Фин говорит так, будто будет очень часто приезжать на его ранчо! Услышать такие слова Тревису было бесконечно приятно.

— От твоих слов мне сразу стало легче, — произнес он, пока она поворачивала грузовик обратно. Грузовик мчался теперь в направлении сарая, и Тревис решил, что лошади не настолько в безопасности, как он сначала думал. — Когда ты ставишь ногу на тормоз, рассчитывай, что тебе понадобится много места впереди. Машины не могут останавливаться мгновенно.

Очевидно, Фин решила немедленно воспользоваться его советом, потому что в следующее мгновение перенесла ногу на тормоз и надавила. Грузовик остановился.

Фин нахмурилась.

— Наверное, существует какой-то способ останавливаться не так резко.

Вытянув руку к рулевой колонке, Тревис сам выключил зажигание, а потом перевел рычаг в то положение, в каком он был до начала урока.

— В следующий раз этому мы и будем учиться, — сказал он, в душе благодаря того, кто изобрел противоблокировочную систему тормозов.

Фин расстегнула свой ремень безопасности, наклонилась и обхватила Тревиса руками за шею.

— Спасибо, Тревис.

Он удивился.

— За что?

— В этот уик-энд я узнаю самые невероятные вещи, — объяснила она, одарив его улыбкой, от которой ему стало жарко.

Он улыбнулся, обнял ее и прижал к себе.

— Правда?

Фин кивнула, и озорные искорки вспыхнули в ее изумрудных глазах.

— Кое-что из того, что я узнала, было особенно удивительным.

Нагнувшись, он страстно поцеловал ее.

— Что ты скажешь, если я предложу тебе возвратиться в дом?

— Ты что-то задумал? — прошептала она.

Молча кивнув, он расстегнул свой ремень безопасности, вылез из грузовика и обошел его спереди, чтобы самому сесть за руль.

— Хочу тебе кое-что показать.

Она улыбнулась.

— Это будет нечто невероятное?

Тревис завел мотор и засмеялся.

— Дорогая, приготовься, потому что ты будешь поражена.

— Ты думал о нашей ситуации? — спросила Фин, когда они с Тревисом готовили обед. Завтра утром ей предстоит возвратиться в Нью-Йорк, а они так ничего и не обсудили, и уж тем более не приняли никакого решения.

— Думал, но пока не пришел ни к какому заключению, — признался он, не отрывая взгляда от двух запанированных стейков, которые жарил в широкой и неглубокой чугунной сковороде:

— Я тоже. — Нарезая овощи для салата, Фин рассеянно грызла кусочек моркови. — Думаю, будет справедливо, чтобы мы поровну проводили время с нею.

— Или с ним. — Тревис улыбнулся ей, и сердце ее быстро забилось. — С вероятностью пятьдесят процентов можно утверждать, что родится мальчик.

— Это верно.

Фин заторопилась вернуться к своим овощам прежде, чем разыгравшиеся гормоны отвлекут ее внимание. Казалось, достаточно лишь взгляда или мимолетного прикосновения, и они с Тревисом поддадутся их электризующей страсти и окажутся в объятиях друг друга.

Раскладывая кружочки огурца на листьях салата, Фин добавила:

— Не думаю, что у нас будет большая проблема со временем, пока он или она не начнет ходить в школу.

Тревис засмеялся.

— Ты меня обогнала. Я не могу заглядывать дальше того, как бы мне устроить поездки в Нью-Йорк, чтобы вместе с тобой посещать врача. — Он положил стейки на две тарелки, затем взял ложку и полил их молочным соусом. — Весной и летом здесь очень много хлопот.

— Наверное, здесь хорошо весной?

Фин нравилось, когда Тревис рассказывал о ранчо. У нее создалось впечатление, что в мире нет более спокойного места.

— После того как снег растает, все покрывается зеленью. — Тревис снова улыбнулся. — Потом появляются полевые цветы. Самые разные.

— Должно быть, это очень красиво.

Он кивнул.

— На фоне покрытых снегом гор это очень похоже на открытки, которые продают в Колорадо-Спрингс в магазинчиках для туристов.

— Я хотела бы это увидеть, — призналась Фин, и в голосе ее прозвучало раздумье.

Тревис скользил руками вокруг ее талии, и Фин прислонилась к его твердой груди.

— Если захочешь, то после рождения ребенка я возьму тебя в поход по тропе, ведущей в горные луга.

Повернувшись к нему лицом, Фин закинула руки ему на плечи, приподнялась на цыпочки и поцеловала его в щеку.

— Я хотела бы этого, Тревис. Но я еще не научилась ездить верхом.

— И не будешь учиться, пока ждешь ребенка. — Он покачал головой. — Я не хочу рисковать, боюсь, что ты упадешь и потеряешь ребенка.

Смешно, конечно, но от его заявления ее сердце мучительно сжалось. Она знала, что малыш будет единственным собственным ребенком Тревиса, и поэтому столь же важен для него, как и для нее. Но неужели он беспокоится только о ребенке?

Бесспорно, физически их очень влечет друг к другу. Это и было причиной, по которой они оказались в этих сложных обстоятельствах. Но беспокоится ли Тревис и о ней тоже?

И почему она внезапно задумалась об этом?

— Дорогая, с тобой все в порядке?

— Немного устала. — Она высвободилась из его объятий. — Если не возражаешь, мне хотелось бы пропустить обед и пойти поспать.

Фин видела, что ее внезапное изменение настроения смутило его, но поделать с этим ничего не могла. Ей было нужно время, чтобы поразмыслить, разобраться в своих чувствах и попытаться понять, почему вдруг ей стало так важно, чтобы Тревис беспокоился не только о ребенке.

Желая убежать от него прежде, чем сделает что-нибудь глупое — например, разрыдается, — Фин быстро вышла из кухни и устремилась вверх по лестнице. Но внезапно странное ощущение полета охватило ее, и через мгновение она оказалась на деревянном полу.

Пока она лежала, не понимая, что же случилось, острая боль прорезала ее левый бок, остановив дыхание и заставив поджать ноги к животу. Пульс гремел у нее в ушах, и когда комната пришла в медленное, отвратительное вращение, Фин почувствовала, будто летит в бездонную черную пропасть.