Книга Столик в стиле бидермейер, страница 25 – Мария Баганова

Андрей выпрямился. Он вздохнул с явным облегчением, или мне это только показалось?

– Я оплачу профессиональную уборку помещения и косметический ремонт. Секретер куплю новый.

– Секретер! – воскликнула Надя. – Секретер!

И зарыдала. Именно зарыдала, а не заплакала. Мне показалось, что столь бурное проявление чувств тронуло даже Андрея. Он сделал неуверенный шаг к ней:

– Надя!

– Уйди вон! – проговорила она, не отрывая ладоней от лица.

Мне показалось, что муж сейчас попросит прощения, обнимет ее и все наладится. Но вместе этого Андрей молча ушел. Просто ушел, не говоря ни слова.

Я гладила Надю по спине. Не могло быть и речи, чтобы выгнать ее теперь. Даже если он уедет, а вернется мама – Надьке еще хуже будет. Анна Федоровна наверняка снова начнет твердить, что Надя сама во всем виновата.

– Это все Карина! – проговорила Надя сквозь слезы. – Это точно она! Обрати внимание: сама она не пришла!

Это было действительно странно: хозяйка дома из-за неладов с мужем уходит неизвестно куда, а лучшая, вроде бы, подруга, компаньонка даже не пытается ее найти. И не надо потом говорить, что, мол, искала, но не нашла! Ведь именно о моем доме Карина должна была подумать в первую очередь. Даже если Карина на самом деле и не испытывала к Наде теплых чувств, то хотя бы простая вежливость и школьная «дружба» требовали некоторого участия.

– Это не важно, что Карина некрасива, – рассудила Надя. – У нее есть ребенок. А у меня детей нет. И вряд ли будут.

– А что?.. – осторожно поинтересовалась я. – Что-то со здоровьем?

– Ага, – кивнула Надя.

– Но это же не от Андрея ребенок. Чужой. Карина рассказывала, что замужем была, но крайне неудачно.

– Была, – кивнула Надежда. – Очень плохо жила с мужем и рассталась. Он ее избивал. По ее словам, законченное хамло.

Все верно, Карина мне то же самое говорила.

– Знаешь, – заметила я, – никогда не могла понять, почему по нашему законодательству мужья могут безнаказанно избивать жен. Вот напади он на постороннюю женщину, а та для обороны возьмет топор, и все скажут: допустимая самооборона. Ну в крайнем случае превышение. А если это его жена, то бей сколько хочешь.

– Андрей властный, – робко ответила Надя. – Но меня он никогда не бил.

Интересно, почему Надежда сразу подумала об Андрее?

– Ну ладно, разошлись же… – сказала я. – Пройденный этап.

– Мы разошлись?

– Нет, Карина с мужем. – Я поняла, что ляпнула бестактность, и быстро исправила свою оплошность.

– Если бы пройденный, – вздохнула Надя. – Он ее периодически теребит. Адрес выведал. Приезжает.

Какой-то внутренний голос заставил меня спросить:

– А как он выглядит?

– Ну такой… довольно высокий. Пьет много, по лицу видно. Одевается до сих пор неплохо… Хотя на самом деле довольно хлипкий. Карина рассказывала, что он всего боялся, компаньонов своих, начальства, а потом дома на ней злость срывал.

Описание вполне подходило.

– Возможно, я его видела… В автобусе, – объяснила я. – Там один тип точно такой наружности с кондукторшей сцепился. А Антон, сын тети Нюры, его урезонил.

– Когда это было? – заинтересовалась Надя, забыв о своих бедах.

Немного подумав, я вспомнила и назвала дату.

– Точно он, – кивнула Надежда. – Не приведи господь с таким жить!

– Послушай, Надюха, – решилась я. – Ну если эта Карина тебе неприятна, почему ты ее не выгонишь? Скажи, чтоб выметалась…

– А Вера? – Голубые глаза Надежды наполнились слезами.

Что тут можно было ответить? Я просто обняла несчастную женщину, ласково приговаривая, что все образуется.

Андрей все организовал: к обеду того же дня в нашей деревне объявилась Анна Федоровна. Приехала на такси. Однако нам все же пришлось ее встретить. Я не оставила Надежду одну. Решили так: если «добрая» мама начнет обвинять дочь, то мы собираемся и сразу уходим.

Карина вела себя как ни в чем не бывало. Даже успокаивала Надежду по-своему:

– Не волнуйся ты так. Не оставит он тебя без содержания. Не пропадешь.

Надо признать, что выглядела наша Аннушка не фонтан. Стали заметнее отеки на лице и зеленоватые тени. Еще в школе она вечно глотала валокордин. Тогда нам казалось, что это поза такая: «Ах, вот посмотрите, какое у меня больное сердце, а я свое здоровье на вас, оглоедов, трачу!»

Она тяжело прошла через двор, ни на кого не глядя.

– Мама, как ты? – спросила Надежда.

Анна Федоровна только махнула рукой в ответ.

– Мама, – слабым голосом попросила Надя. – Отдай то письмо Андрею, пожалуйста.

– Это подделка! – отрезала Анна Федоровна. – Гнусная подделка! Я уничтожила письмо и не желаю больше говорить об этом.

Надя ахнула. Я подумала о том, как расстроится Галка. Но это ж какую железную волю надо иметь, чтобы вот так уничтожить литературно-исторический документ, который может стоить целое состояние!

Наверное, она созвонилась со своими подружками, потому что вечером ко мне заглянули тетя Майя и Романовна. Оказалось, что именно они сняли сарайчик у той самой алкоголички, у которой Надя купила столик. Почему ко мне? Почему не сразу к Шацким? Я до конца не поняла. Наверное, хотели выведать все у меня, прежде чем идти с официальным визитом к своей закадычной подружке.

А жизнь потихоньку налаживалась. Отсутствие Андрея было не очень заметно: он и так целыми днями пропадал на работе. Один раз появился, усадил Надежду в машину, и они поехали подавать официальное заявление на развод. Вернулась Надька вся зареванная и несчастная.

Галина притихла. А вот Карина просто расцвела. Я заподозрила, что Надя не так уж и не права в своих предположениях насчет ее отношений с Андреем. Иначе чего бы ей радоваться? Она ведь напрямую зависит от Нади. Не станет у нее денег, и Карине плохо будет.

Несколько раз у них появлялась Ольга. Наверное, у меня на самом деле крыша едет, но я и в ее вежливых утешениях видела скрытое злорадство. А вот супруг ее, Дима, выглядел по-настоящему удивленным.

– Чего это у Андрея крыша поехала? Мы же с ним общались, разговаривали… Ни за что бы не подумал, что он вот так вдруг Надежду бросит.

Я и сама не понимала, особенно когда вспоминала единственный свой вечер в гостях у Нади. То, как смотрел на нее Андрей. Это называется «вожделение». На меня так мужики не смотрят.

Мой домишко превратился в некое подобие клуба. То один заходил, то другой. Гости то жаловались на жизнь, то пытались разузнать какие-нибудь сплетни. Володя, занятый поиском работы, стал бывать реже. Он успел расчистить сантиметров тридцать стены, и я с тоской смотрела на покрытое обрывками газет пространство, мечтая о том, как красиво здесь будет смотреться квадрат из золотистых роз на темно-красном фоне, как я оправлю его в раму, а по бокам развешу свои поделки. А над этим «окошком в прошлое» распластаю по стене самого красивого дракона.