Книга Ну точно - это любовь, страница 17 – Кейси Майклз

Джон кивнул:

— Да, старший сенатор из Нью-Джерси. Ты знаешь такого?

— Я? — Джейн поморщилась и покачала головой. — То есть я знаю, что он сенатор из Нью-Джерси и что, наверное, будет баллотироваться на пост президента. Это все знают, верно?

— Любой, кому происходящее не по… да, это все знают.

— Да… Да, конечно.

Он взглянул на нее с любопытством — его шпионский нюх что-то почуял — и покачал головой. Эта женщина — воспитательница детского сада. Такого не подделаешь, она до мозга костей воспитательница детского сада.

Только не когда она ест. Из булочки выдавился кетчуп, и Джейн слизывала его с пальцев, с ладони. Она такая соблазнительная и чувственная… но вряд ли об этом знает. Что еще интереснее.

— В любом случае, — продолжал Джон, отводя взгляд от ее языка, — я давно хотел написать книгу о Харрисоне, и тут через университет приходит это приглашение. Я узнал, что он один из гостей, и подумал — вот она, возможность разведать правду об этом человеке.

Джейн склонила голову набок, посмотрела на него, сощурившись, и вздохнула:

— Нет, все равно не сходится, Джон. Может, сенатор Харрисон знает тебя, и поэтому ты выдумал этот… маскарад?

Так, он забыл, насколько умна эта женщина, черт побери. Он не может рассказать ей, что чудаческий наряд нужен для того, чтобы в нем не узнали Дж.П. Романа. Прежде всего сам сенатор Харрисон, пусть Джон и не видел этого ублюдка с двенадцати лет.

Но он пишет романы, то есть без малейшего труда может быть первоклассным лжецом.

— Нет, его я не знаю, но познакомился с его племянником, Диллоном Холмсом, на семинаре по политике в Фэйрфаксе около пяти лет назад. Он тоже должен быть на конференции, как спутник сенатора. И мне… не очень хотелось, чтобы он меня узнал. Хотя сомневаюсь, что он меня вспомнит. Для него я был просто человеком из толпы, хотя мы и поспорили немного о реформе финансирования избирательных кампаний. Наверное, я замаскировался ради забавы. Мне должно быть стыдно, да?

Он бросил на нее быстрый взгляд, чтобы проверить, поверила ли она в образ сконфуженного идиота, но, казалось, Джейн не обратила внимания ни на него, ни на его игру. Она прижимала руки к желудку, и, увидев ее бледные щеки, Джон на мгновенье испугался, что ей нехорошо.

— Что с тобой?

Она медленно подняла голову и посмотрела на него:

— Кажется, гамбургер плохо пошел. Но со мной все в порядке. Только что-то в ушах звенит. Значит, мы остановились на сенаторе, его племяннике и твоей книге. Ты еще не закончил?

— Нет. — Джон теперь всерьез забеспокоился о ней. — Кажется, меня немного занесло с идеей стать тайным журналистом и получить материал для разоблачения. Я не только слишком далеко зашел с чудачеством, я забыл, что не чудак.

— Это точно. — Джейн, кажется, немного ожила. — Ты скорее качок, чем чудак.

Джон улыбнулся:

— В самом деле? Спасибо, мэм. В свое время я поигрывал в футбол.

Она закатила глаза:

— Это не комплимент. Ты хотел одурачить меня, Джон, втянуть в свою интригу. Ты едешь на конференцию обманывать. Тебе должно быть стыдно. Затем она чуть поморщилась. Возможно, потому, что напала на его нравственные принципы.

— Я просто сокрушен, — Джон широко улыбнулся. — Но теперь, когда я рассказал правду, потому что доверяю тебе, я должен переодеться в нормальную одежду и сесть за руль настоящей машины. Иначе я убегу, завывая, в знаменитые сосновые равнины Нью-Джерси. Идет?

— Идет? Тебе напомнить, что я почти утонула?

— Не утонула, — ответил он с гордостью. — Ты начала получать удовольствие. И мы сможем здорово развлечься, если ты согласишься мне помочь.

— Соглашусь тебе помочь в чем?

— Помочь подобраться к Харрисону, постреляв своими глазищами в него или даже в его племянника. Чтобы мы… то есть я недельку понаблюдал за этой шишкой, за его мимикой и жестами, например, чтобы описать его ближе к реальности. А может, заполнить пробелы в моем исследовании. Никакого риска, никаких заворотов, просто привлечь его внимание. Ведь это совсем несложно для красивой женщины.

— Так, значит, я стреляю в него глазами, и мы к нему подбираемся, чтобы ты мог добыть информацию?

— Для книги, — добавил Джон. Он уже похоронил мысль о том, чтобы подталкивать Джейн к сенатору. Теперь он знал: женщиной легкого поведения Джейн Престон не была. На конференцию приедут и другие женщины, которым только скажи. Но на такие мероприятия пару приглашают чаще, чем одинокого мужчину. Так надежнее. Ему нужно лишь подобраться к Харрисону и понаблюдать, как он оступится, а потом убедиться, что его за этим поймали. Прощайте, честолюбивые президентские мечты.

Джейн снова заговорила:

— Вот почему ты хотел, чтобы я подписала контракт, да? На случай, если ты действительно опубликуешь эту книгу? Ты не хотел, чтобы кто-то узнал, что ты поехал на конференцию с целью обмануть?

— Именно, — ответил он. Пусть лучше думает об этом, а не о чем-то другом.

— И ты нанял меня — вернее, Молли — как приманку?

— Признан виновным, — Джон широко улыбнулся.

— Но чудаком ты больше не притворяешься?

— А что делать, Джейн? Если я не смог одурачить тебя, то у меня никого не получится одурачить.

— Ну ничего себе. Спасибо. Приятно узнать, что ты думаешь о моем уме, логическом мышлении и так далее.

— Еще я думаю, что ты достаточно красива и обаятельна, чтобы стать приманкой. Это меня извиняет?

— До свидания, Джон, живи хорошо и полечись. Серьезно, — Джейн снова взялась за ручку дверцы. Потом обернулась и взглянула на него. — Ты не собираешься меня остановить?

— Ты же сказала, что нельзя к тебе притрагиваться. Я хотел показать, что не веду себя с женщинами как животное или неандерталец. Я хотел, чтобы ты узнала правду и чувствовала себя со мной спокойно настолько, чтобы помочь мне и заодно провести каникулы со всеми оплаченными расходами. — Он улыбнулся и приподнял брови: — Ну? Так пойдет?

— Молли! — Джейн говорила по сотовому, который купила ей кузина, и поглядывала на магазин мужской одежды через дорогу, где в настоящий момент Джон Романовски расставался со своим костюмом чудака и обновлял гардероб.

— Джейни! Ты уже там? А как этот профессор? Из твоей комнаты открывается вид на океан? Я посмотрела прогноз погоды на побережье — всю неделю не должно быть дождя, а это…

— Молли, заткнись, — прошипела Джейн, поворачиваясь спиной к магазинам. — У нас проблемы.

— Правда? Забавно. Мне вот не кажется, что у меня проблемы. Но я накрасила ногти новым лаком, когда от тебя уехала. Сногсшибательно красный. Ты должна это видеть, он…

— Джон Романовски — профессор, который считает себя писателем, он едет в Кейп-Мэй, чтобы добыть информацию и написать книгу с разоблачением — хорошо сидишь, Молли? — сенатора Харрисона.