Книга Ну точно - это любовь, страница 45 – Кейси Майклз

Джейн постояла еще две минуты, пока чистюля не победила, и пошла на компромисс. Она отмоет нижнее белье бесплатным шампунем.

Она постирала трусики, лифчик и колготки, потом быстро простирнула белую рубашку Джона и слила воду из раковины.

— Ты там все? — послышался голос Джона, когда она заполняла раковину во второй раз, наливая остатки шампуня и размешивая его, чтобы появилась пена.

— Можешь войти. Дверь не заперта, — она выключила воду и сдернула его черные трусы с перекладины.

— Ну-ка дай сюда, — Джон выхватил трусы у нее из рук. — На хрена ты это делаешь?

Она тяжко вздохнула.

— Джон, да ты не стесняйся. Я годами стирала, сушила и складывала белье отца. Подумаешь, кусок хлопка и эластика.

— Да, — он скомкал трусы и огляделся, не зная, куда их положить. — Но это мои хлопок и эластик.

Джон посмотрел на душевую перекладину, на свою белую рубашку, которую Джейн повесила сушиться, подложив полотенце, чтобы не капало, стащил рубашку, затем схватился за брюки. Потом забрал и носки, один за другим.

— Мое, — произнес он медленно и отчетливо. — Твое, — добавил он, показывая на лифчик с трусиками. — Стой здесь.

Она покачала головой, стараясь не улыбаться, и подождала, когда он вернется в ванную. Джон принес один из пластиковых мешков, в котором уже лежало его белье.

— Вот, положи свои вещи сюда, и мы позвоним, чтобы кто-нибудь это забрал. Знаешь, почему, Джейн? Потому что это мешок для грязного белья, туда мы его и кладем.

— Но они сдерут втридорога за…

— Я плачу! — перебил Джон, сдергивая ее платье с перекладины и запихивая в мешок, затем потянулся за лифчиком, но быстро опустил руку. — Давай, клади сюда, — он бросил ей мешок для белья и вышел.

Джейн опять осталась одна, кусая губы, чтобы не смеяться. Большой и Ужасный Джон? Легко Краснеющий Джон, скорее так.

Он такой замечательный.

И деликатный. Он знал, что ей понравились поцелуи, но не торопил, не пытался затащить ее в постель тем же вечером.

Он не спешил, как джентльмен, и это, пожалуй, самое замечательное…

Джейн нахмурилась. Может, с ней что-то не так? Она не возбуждает, не заводит его? Он поцеловал ее два раза, остался холоден и решил просто остановиться на этом?

Он мог бы заказать в номер клубнику со сливками, например, и бутылку вина. Но нет, он взял пиццу.

Не слишком романтично.

Джейн вынула затычку из раковины, выпрямилась и посмотрела на себя в зеркало. Великолепные ломтики на месте, их слегка освежило яркое летнее солнце. На носу и щеках несколько веснушек, но это ее не портит. Глаза сияют, на щеках естественный румянец. На ней юбка от розового костюма, и она надела белый топик вместо черного, потому что еще утро. Ничего белого до Дня поминовения или после Дня труда, и ничего черного до полудня, если не идешь на похороны. Это бабушкины правила.

Она выглядела молодой и свежей. Тщательно ухоженной. Ей идет розовый, как сказал Ангел. Она выглядела… она выглядела… О боже, она выглядела невинной!

Как раз той, кем была — хорошей славной девочкой.

А Джон — джентльмен. В этом проблема. Он джентльмен.

И сегодня понедельник. И они уедут отсюда в субботу, проспав все ночи в одной комнате.

Если этот человек не святой, а он им ни в коем случае не является, значит, она его не привлекает… Или он джентльмен.

Надо позвонить Молли. Молли знает, как читать «знаки». Она объяснит, значат ли что-нибудь вчерашние поцелуи Джона. Но Молли сидит в «Беззаботном детстве» и, скорее всего, занята по горло, в понедельник всегда утреннее сумасшествие.

Она позвонит потом.

— Я повторяю, хотя уже спрашивал… ты все?

— Ой, извини, Джон. — Джейн быстро запихнула одежду в мешок и вышла из ванной. — Можешь заходить.

— Я не хочу заходить, — Джон вздохнул. — Я просто не хотел кричать через дверь. Сядь, Джейн. Пора составить стратегический план.

Она взглянула на часы, сказала, что ей нужно поспешить, потому что уже четверть, девятого, и начала убирать посуду после завтрака, перекладывая металлические крышки, которые они положили на постель, сворачивая тканевые салфетки…

— Перестань! — Джон выхватил у нее салфетку так же, как вырвал трусы. — Я потом все сделаю, обещаю.

Джейн сцепила руки, чтобы удержаться от соблазна и не переставить стакан из-под апельсинового сока на переносной столик, принесенный горничной.

— Прости. Я начинаю аккуратничать, когда нервничаю.

— Я заметил. Почему ты нервничаешь?

Она отвела взгляд, посмотрела на свои новые туфли цвета слоновой кости, те, что с ремешком на подъеме ноги. Она любит эти туфли. Будет думать о туфлях.

— Джейн, ты из-за вчерашнего вечера? Из-за пляжа?

Она глубоко вздохнула и подняла на него глаза. Он такой высокий, такой большой, она чувствовала себя такой защищенной, когда он обнимал ее своими ручищами. Он — как новый континент, который она мечтала исследовать, дюйм за дюймом.

Джейн кивнула.

— Я так и думал, — его голос прозвучал невероятно грустно. — Я не должен был этого делать. Мы так хорошо проводили время, а я все испортил.

— Испортил?

Как это — испортил?

Он провел рукой по волосам — интересно, он расстроен или нервничает? Предположим, нервничает. Это хорошо. По крайней мере, тогда они на равных.

— Зря я полез к тебе. Ты здесь потому, что твоя кузина на испытательном сроке, и живешь в этой комнате, потому что я накололся со своим чудачеством и «кроликом». Ты хочешь приключения. Ты действительно хороша. Чертовски привлекательна, и я чертовски увлечен. Но…

— Но ты не хочешь, чтобы тебя использовали? — перебила Джейн, чувствуя, как ее щеки начинают гореть. — Это так? Ты думаешь, я тебя использую, чтобы у меня получилось приключение?

Он почесал за левым ухом.

— Это не похоже на правду, да?

— Нет, Джон, это совершенно точно не похоже на правду. Хочешь попробовать еще раз?

— Может, потом, когда выясню, что тут творится, потому что, ясен пень, тут что-то творится, — он глуповато улыбнулся.

Ха! Ей не надо звонить Молли. Она сама не дура. Он хочет ее! Ну, Большой и Ужасный Джон, сегодня ночью пора к мамочке, и если гора не пойдет к ней, она пойдет к горе.

Потом она ощутила, что краснеет еще сильнее. К мамочке? Может, она перегрелась на солнце или наглоталась морской воды? Потому что на самом деле решила соблазнить этого мужчину.

— Я знаю, трудно сделать то, о чем я хочу сейчас сказать. Но, может, попробуешь еще раз подлизаться к Диллону Холмсу?