Книга Не могу отвести глаза, страница 40 – Кейси Майклз

Но сейчас все было совсем другое. Куинн больше не коп, а в сущности, и не на службе. Он проник сюда, все просто и ясно. Или, напротив, очень сложно, потому что Куинн не понимал, с чего вдруг решил, будто осмотр личных вещей Шелби важен, не представлял себе, что надеялся найти. Он только сознавал, что у Тони она выглядела как-то иначе. Возможно, напуганной.

Куинн покачал головой, повернулся и пошел из комнаты, сбив сумочку, которая стояла на краю бюро. Он уже заметил, что Шелби никогда не ходила в ресторан с сумочкой, предпочитая класть ключ в карман.

— Проклятие! — Куинн нагнулся, чтобы поднять рассыпавшиеся предметы, размышляя, случайность ли это или он подсознательно рассчитывал на что-то подобное, подыскивая «основание» просмотреть содержимое сумочки Шелби.

Тем не менее, каким бы мерзавцем Куинн себя ни ощущал, им владело смутное беспокойство, и он помнил об этом. Куинн не забыл, что Шелби Тейт, наследница многих миллионов, могла стать жертвой похитителей, едва оказавшись в диком мире, где искала свое «приключение».

А вдруг Шелби планирует уехать из города, исчезнуть? Что, если уже сейчас в ее сумочке лежит билет на автобус? Что тогда? Как он с этим справится? И что, если она кому-нибудь писала? Кому-нибудь, кто будет не прочь заработать, продав историю Шелби бульварным газетам?

Существовало много причин, по которым Куинну следовало проверить содержимое сумочки Шелби. Множество, и ни одной достойной, кроме той, что он волновался за нее.

Куинн взял губную помаду, компакт-пудру, золотую ручку, солнцезащитные очки от «Паломы Пикассо» в красном футляре, тончайший льняной платочек, в уголке которого темно-розовым была вышита первая буква ее имени. Долго смотрел на кошелек Шелби, повертел его в руке, потом сказал себе, что переигрывает и лезет в чужие дела. И положил кошелек в сумочку, так и не заглянув в него.

В последний момент, когда Куинн уже собирался поздравить себя с этичным поведением, он нащупал плотную бумагу в отделении на молнии.

И поддался искушению.

Через час, заплатив штраф за превышение скорости на Пенсильванской платной автостраде, он вошел в дверь Тейтов, не дожидаясь, пока дворецкий откроет ее до конца, и устремился в гостиную.

— Где он? — без предисловий спросил Куинн, увидев только двух Тейтов и Джереми Рифкина, напоминавших статуи в ожидании голубей, которые прилетают на ночлег.

— Вы имеете в виду Паркера? — вежливо осведомился Сомертон.

— Да. — Куинн вдруг сообразил, что сжал кулаки. — Да, именно его я имею в виду, все правильно. Паркера Уэстбрука долбаного Третьего. Где он?

— О Боже, местное население обеспокоено, — заметил дядя Альфред, налив и подав Куинну скотч. — Вот, юноша, думаю, вам это не помешает.

Куинн покачал головой:

— Нет, спасибо.

— Значит, не помешает мне. — Дядя Альфред пошел назад, потягивая скотч.

— Сомертон, кажется, мистер Делейни чем-то расстроен, — заметил Джереми, словно только он догадался, что Куинн вот-вот взорвется. — О, пожалуйста, не дайте ничему случиться с нашей дорогой Шелби.

Куинн всмотрелся в лицо Сомертона и увидел только заботу о сестре. Он подозревал Сомертона, думал, что это он тот самый человек, хотел проверить все возможности, прежде чем стереть Уэстбрука в порошок.

— С Шелби все в порядке, — сообщил Куинн и увидел, что Сомертон успокоился. — Но у нее неприятности.

— О Боже мой! — воскликнул Джереми, всплеснув руками. — Я так и знал! Сомертон, разве я тебе не говорил? У нее неприятности. — Он посмотрел на Куинна. — Как же получилось, что у Шелби неприятности, мистер Делейни? Мы полагали, что она работает в первоклассном заведении.

— Это деньги? — спросил Сомертон. — Вы сказали, что мы не можем исправить ту ошибку с кредитной карточкой, но если дело в деньгах, если сестра в отчаянном…

— Дело не в деньгах. Между прочим, вы можете гордиться сестрой. Она каждый день ходит на работу, получает зарплату и не транжирит ее, как, видимо, ожидал от нее Уэстбрук. Но кто-то… — Куинн помолчал и продолжил: — В городе есть кто-то еще, кто следит за ней. А теперь ответьте мне, это вы послали следить за мисс Тейт еще одного телохранителя? Случайно, не частного сыщика?

— Это сделал я, Делейни, — сказал Паркер Уэстбрук Третий, по-театральному эффектно входя в комнату, как, видимо, делал при любой возможности. На нем был сшитый на заказ синий костюм в тончайшую белую полоску, девственно белела под старым школьным галстуком рубашка. Он щеголял загаром и улыбался, а у Куинна просто чесались руки стереть его в порошок.

— Паркер! — Сомертон подошел к нему и поздоровался. — Ты послал частного сыщика следить за Шелби? Но мы же договорились…

— Нет, — перебил его Уэстбрук, — ты договорился. Не я. Это была позорная капитуляция перед… перед вашим наемником, и я решил не иметь с этим ничего общего. Боже мой, Сомертон, я ее жених, а вы даже не сказали мне, куда она убежала. Поэтому я нанял собственных детективов. Высшего класса, с прекрасными рекомендациями. Они проследили Шелби до этого жуткого местечка под названием Восточный Вапанекен, где она работает в какой-то забегаловке, и это противоречит отчету вашего человека. У нее длинный рабочий день, вероятно, при минимальной зарплате.

— При минимальной зарплате, — повторил, содрогаясь, дядя Альфред и сопроводил эти слова хорошим глотком скотча.

Сомертон посмотрел на Куинна,

— Мне казалось, вы говорили…

Куинн взмахнул рукой, отметая слова Уэстбрука. Черт побери, этот тип заставил его оправдываться.

— Это прекрасное место, мистер Тейт. Дело поставлено хорошо, и всего в двух кварталах от дома, где мисс Тейт живет в квартире с мисс Василковски. Я стал завсегдатаем ресторана, кроме того, поселился напротив мисс Василковски, поэтому мисс Тейт находится под моим наблюдением и защитой двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю.

— Двадцать четыре-семь, — повторил дядя Альфред, направляясь к столику с напитками. — Все под контролем. Люблю таких, как он. Он мачо, а, Джереми?

— Да, дядя Альфред. — Джереми закатил глаза. — Настоящий мачо. Я весь горю.

Куинн слушал этот короткий обмен репликами, собираясь с мыслями. В основном эти мысли вращались вокруг желания дать Уэстбруку пинка под зад, чтобы он вылетел в одно из этих огромных — от пола до потолка — окон тейтовского особняка, но он овладел собой и обуздал свои инстинкты, хотя очень сожалел об этом.

— Я хочу, чтобы их отозвали, Уэстбрук. — Куинн сосредоточил внимание на этом человеке, пытаясь не замечать дядю Альфреда, который держал графин с бренди возле уха и приговаривал:

— Все под контролем. Все под контролем.

— Нет, — ответил Уэстбрук, скрестив руки на груди и самодовольно ухмыльнувшись. Что-что, а отличить самодовольную ухмылку от простой Куинн умел.