Онлайн книга «Ж… замечательных людей»
Боец брал ручку и писал: «В США – безработица, а в Китае – нет. Китайцы – не такие уж плохие ребята, и с ними вполне можно дружить». А вечером статью бойца зачитывали по лагерному радио. – Ты совсем рехнулся?! – вопили пленные. – Они тебя что, пытали? – Да нет… – Так почему ты… И боец начинал защищаться. – Все, что я сказал – правда! – Предатель! Иуда! Свои отворачивались, били, объявляли бойкот. А китайский офицер по-прежнему был ласков и обходителен. Во время Корейской войны уровень «измены» был самым высоким за историю США. – Надо для Зэка изобрести что-нибудь в этом роде, – говорит Пол. – Пусть он сам захочет развестись. Я загибаю пальцы: – Просить бесполезно, угрожать тоже. Он думает, что мы хотим его смерти и потому защищается… Под конец я придумала: надо уговорить Зэка написать книгу «Развод– это прекрасно» и пообещать ему славу и деньги. МОЙ КРОХА И Я 16 марта 2007 г. Хочу ребенка. Пытаюсь объяснить себе почему: 1. Так надо. Ибо сказано: «Плодитесь и размножайтесь». 2. Будет кому в старости подать мне стакан воды. 3. Полу будет кого считать ребенком помимо меня. 4. Наши мамы будут счастливы. 5. Знакомые перестанут спрашивать «Ты вообще рожать собираешься?» 6. Наконец-то я перестану целые дни проводить за компьютером. 7. Кажется, я люблю детей. Они прикольные. 8. Я существенно расширю свой кругозор на тему материнства и детства. Потом из этого можно будет сделать смешную книжку. 9. Если родится мальчик – у меня будет шанс воспитать Принца на Белом Коне. Если девочка – ей можно будет завязывать банты. Что в равной степени интересно. 10. Я выполню свой долг перед нацией. 11. Первые 15 лет ребенок будет любить меня за красивые глаза. Это круто! 12. Все-таки дополнительный родной человек – это хорошо. 13. Вполне вероятно, что моим ребенком можно будет гордиться. Сначала у него будут успехи в рисовании «космоса», потом по какому-нибудь школьному предмету. А там и до Нобелевской премии недалеко. 14. Родить, чтоб был. Просто ради него самого. Подарить жизнь. 15. Призрачная надежда на бессмертие. Мне не нравится идея рая. Соединение с Богом льстит моему самолюбию, но я не верю, что Господу понравится вечно соединяться со мной. Рай – это идеал: все уже понято, изведано и достигнуто. Покой – как на кладбище; радость – как под кайфом. Я хочу вечно учиться, ошибаться, подниматься на ноги, говорить ерунду и совершать открытия. Именно поэтому мне нравится думать, что жить вечно – интересно. Жизнь – это и есть рай. Душа, то есть наша личность, бессмертна, но не так, как принято считать в мировых религиях. Как от отца к сыну переходит определенный генотип, так из поколения в поколение передаются наши «Я». Мы еще не раз вернемся на эту землю, если наш род не оборвется. В детстве я и мой друган Борька Папахин скрепляли клятвы кровью. Вырывали из тетрадки листок и писали: «Никаму неслова что мы потиряли варежки на горке». Расковыривали себе пальцы и ставили на бумаге зловещие кресты. – Давай лучше расписываться лимонадом! – предлагал Борька. – Он дефицитнее. Но я говорила, что все важные бумаги надо подписывать именно кровью, и пересказывала легенду о Феофиле Аданском, почерпнутую из журнала «Безбожник у станка». – Этот Феофил жил в VI веке. Он хотел стать епископом, но вместо него поставили другого человека. Тогда Феофил написал кровью договор с дьяволом и поклялся, что если Сатана исполнит его желание, то он отдаст ему душу. Такой договор лимонадом не подпишешь. – А на фига дьяволу душа Феофила? – удивился Папахин. Тогда я не нашлась, что ответить. А ведь все просто: продать душу дьяволу – значит уничтожить ее. А подписать кровью – оставить свою кровь в залог. Только под ней надо понимать не жидкость, а род, потомство. Все закономерно: грешники тратят время на стяжательство, прелюбодеяние и прочие радости. Их дети имеют все шансы заработать тяжелые неврозы. А там покатится: алкоголизм, болезни, смерть. Дьявол – это не мужик с рогами, это небытие, и если человек делает выбор в пользу греха, то небытие заберет его детей. Род вымрет, душа сгинет. Вот это и есть ад. Не все так плохо, разумеется, и при желании потомки грешника могут выбраться из порочного круга. Только им будет намного труднее. Позвонила знакомым генетикам: они сказали, что личность – это не ген, а жизненный опыт, который нельзя передать по наследству. Так что никакой души нет. Может, у них и нет. А мне на всякий случай надо кого-нибудь родить. В конце концов это свинство – не дать моему прапрапрадедушке получить Нобелевскую премию. ДОЧКИ-МАТЕРИ 19 марта 2007 г. Мама очень скучает по нам с Лелей. Ей хочется принимать участие в нашей жизни, а мы, засранки, целую неделю ей не звонили. – Я уже без вас телевизор начала воспитывать, – жалуется мама. Отец подслушивает на параллельном телефоне. – Ага, вчера захожу в большую комнату, а она на кого-то кричит: «Думать надо было, прежде чем замуж выходить!» – Положи трубку! Папа демонически хохочет. Я почти всем обязана маме. Отцу, конечно, тоже, но он любил живопись чуть больше, чем детские горшки, поэтому при первой возможности сбегал от нас в мастерскую. Там, в зависимости от настроения, он либо пил пиво, либо создавал приличное искусство. Маме доставалась работа попроще: делать из нас с Лелей приличных людей. Я до сих пор с благодарностью вспоминаю ее советы: «Иди в угол и подумай о своем поведении!» – так у меня выработалась привычка размышлять о важном. «Не грызи ногти, а то глист нахватаешься» – так я начала следить за своим питанием. «Кто обзывается, сам так называется» – я научилась разбираться в людях. Недавно вспомнила еще «Много будешь знать – скоро состаришься» и перестала взвешиваться. Чувствую себя помолодевшей на 10 лет. Только с одним мама прогадала. Она говорила, что от печенья и конфет может испортиться аппетит. Ах, если бы! Сегодня она рассказала, что когда мне было 3 года, я сперла из тумбочки ее зарплату. Потом съела акварельные краски, после чего меня вытошнило в ванную. Я решила ее помыть до прихода родителей: стиральным порошком, зубной пастой и солью. |