Книга Худой мужчина, страница 16 – Дэшил Хэммет

– Я не знал, что миссис Йоргенсен звонила.

– Это факт. – Гилд откашлялся. – У нас не было никаких подозрений на этот счет, вы понимаете, но мы проверили, потому что таков порядок, и от телефонистки в отеле «Кортлэнд» узнали, что около двух-тридцати она соединяла с квартирой секретарши миссис Йоргенсен.

– А что сказала миссис Йоргенсен?

– Сказала, что хотела узнать, где Уайнант, но Джулия Вулф ответила, что будто бы не знает, и тогда миссис Йоргенсен, полагая, что та лжет и что она сможет вытянуть из нее правду при личной встрече, спросила, может ли она заглянуть на минуту, и Джулия ответила: «Конечно». – Нахмурившись, Гилд посмотрел на мое колено. – В общем, она туда поехала и нашла секретаршу уже почти мертвой. Люди, проживающие в доме, не помнят, что видели, как кто-либо входил в квартиру Вулф или выходил из нее, но это и понятно. Кто Угодно мог войти, выйти и остаться незамеченным. Пистолета там не было. Не было также никаких следов взлома, а к вещам в квартире никто не прикасался, как я и говорил. Я имею в виду, что квартиру, похоже, не обыскивали. На руке у нее было кольцо с бриллиантом стоимостью, по всей видимости, в несколько сотен, а в сумочке оказалось тридцать с чем-то долларов. Жильцы дома знают Уайнанта и Морелли – оба они частенько туда заходили, – но уверяют, что не видели ни того, ни другого довольно давно. Дверь на пожарную лестницу была заперта, а по самой лестнице, похоже, в последнее время не ходили. – Он повернул руки ладонями вверх. – Вот, пожалуй, и весь наш урожай.

– Никаких отпечатков пальцев?

– Только принадлежащие ей самой и людям, которые убирают квартиры в том доме, насколько удалось установить. Ничего полезного для нас.

– И никаких сведений от ее друзей?

– Похоже, у нее не было друзей – близких, по крайней мере.

– А что насчет этого – как бишь его – Нанхейма который опознал в ней подругу Морелли?

– Он просто знал секретаршу в лицо, поскольку видел ее несколько раз в обществе Морелли, и узнал ее фотографию в газете.

– А кто он?

– С ним все в порядке. Нам все о нем известно.

– Вы ведь не станете утаивать от меня информацию после того, как я дал обещание ничего не утаивать от вас?

– Что ж, – сказал Гилд – если это останется между нами: он – парень, который время от времени делает кое-какую работу для нашего департамента.

– О-о.

Он поднялся.

– Как ни прискорбно, но дальше нам продвинуться не удалось. Вы можете нам чем-нибудь помочь?

– Нет.

С минуту он пристально смотрел на меня.

– А что вы думаете об этом?

– Насчет бриллиантового кольца: было ли оно обручальным кольцом?

– Надето оно было на безымянный палец. – После небольшой паузы он спросил: – А что?

– Может, полезно было бы знать, кто его подарил. Я увижу Маколэя сегодня во второй половине дня. Если что-нибудь подвернется, позвоню. Похоже, что это сделал Уайнант, но...

Гилд добродушно проворчал:

– Вот-вот, «но». – Он пожал руку Норе и мне, поблагодарил за виски, обед и гостеприимство, за нашу доброту в целом и ушел.

Я сказал Норе:

– Я не из тех, кто способен предположить, будто есть мужчины, которые могут устоять перед твоими чарами и не вывернуться ради тебя наизнанку, однако, не будь слишком уверена, что этот парень не водит нас за нос.

– Значит, вот до чего мы уже докатились, – сказала она – Ты ревнуешь меня к полицейским.

Письмо Клайда Уайнанта Маколэю являло собой весьма примечательный документ. Оно было чрезвычайно неумело отпечатано на простой белой бумаге и в углу помечено: Филадельфия, штат Пенсильвания, 26 декабря 1932 года. Текст его гласил:

Дорогой Герберт!

Я телеграфирую Нику Чарльзу, который, как ты помнишь, работал на меня несколько лет назад и сейчас находится в Нью-Йорке, чтобы он связался с тобой по поводу ужасной смерти бедной Джулии. Я хочу, чтобы ты сделал все от тебя зависящее [1] убедил его разыскать убийцу. Мне безразлично, сколько это будет стоить – заплати ему!

Я хочу, чтобы ты, помимо всего, что известно тебе самому, сообщил Нику кое-какие факты. Не думаю, что ему следует сообщать эти факты полиции, однако, он будет знать, как поступить наилучшим образом, и я хочу, чтобы ты предоставил Нику полную свободу действий, поскольку мое доверие к нему безгранично. Возможно, стоит просто показать ему это письмо, которое после этого следует обязательно уничтожить. Теперь факты.

Когда в прошлый четверг вечером я встретился с Джулией, чтобы забрать у нее тысячу долларов, она сказала, что хочет оставить работу у меня. По ее словам, в течение некоторого времени ей сильно не здоровится, и врач рекомендовал уехать куда-нибудь и отдохнуть; теперь, когда вопрос с поместьем ее дядюшки улажен, она может и хочет так сделать. Раньше я ни слова не слышал от Джулии о проблемах со здоровьем и, полагая, что она скрывает истинную причину, попытался вытянуть из нее правду, однако она упорно стояла на своем. Я также ничего не знал о смерти ее дядюшки. Она сказала, что речь идет о дядюшке Джоне из Чикаго. Думаю, в случае необходимости это можно проверить. Мне не удалось убедить ее изменить решение, поэтому она должна была уехать в последний день месяца. Мне показалось, что она чем-то озабочена или напугана, но она сказала, будто это не так. Сначала мне стало жаль, что Джулия уезжает, но затем я перестал жалеть, так как раньше я всегда мог всецело ей доверять, а теперь уже не смог бы, поскольку она, как я полагал, мне лгала.

Следующий факт, который мне хотелось бы довести до сведения Чарльза: что бы ни говорили по поводу действительно бывшего правдой некоторое время назад, – отношения между Джулией и мною [2] представляли собою во время убийства (и были таковыми свыше года) не более, чем отношения между работником и работодателем. Они явились результатом обоюдного согласия.

Далее, я считаю целесообразным установить настоящее местопребывание Виктора Розуотера, с которым у нас несколько лет назад были неприятности, так как эксперименты, проводимые мною сегодня, имеют непосредственное отношение к работе, от коей я, согласно заявлению Розуотера, отстранил его обманным путем; к тому же, я считаю его достаточно безумным и способным в порыве ярости убить Джулию за отказ сообщить ему, где меня можно найти.

Четвертое – и самое главное: не была ли моя жена в контакте с Розуотером? Откуда ей стало известно, что я работаю над экспериментами, в осуществлении которых он мне когда-то помогал?