Книга Скованные одной цепью, страница 32 – Харлан Кобен

— Несколько дней назад вы были в «Даунинг, три» с этой женщиной, — сказал Майрон. — Если вы сейчас запоете, что, мол, не понимаю, о чем речь, я сниму вот этот башмак и как следует вас отделаю. Я ясно выражаюсь?

Фишмен кивнул.

— Итак, вспоминаете?

— Это не то, о чем вы думаете. — Он снова закрыл глаза.

— О чем я думаю — мое дело. Вы знаете ее имя?

— Я не уверен, что мне следует отвечать на этот вопрос.

— Башмак, Джоэл. Ответ я могу из вас просто выбить.

Фишмен вытер лицо, покачал головой.

— Это было бы на вас не похоже.

— Как вас следует понимать?

— Никак. Просто мне кажется, больше вы меня не ударите.

В былые времена, подумал Майрон, он даже не задумался бы. Но сейчас — да, Фишмен прав. Не ударит.

Видя, что Майрон заколебался, Фишмен спросил:

— Вам известно, что такое наркотическая зависимость?

О Господи, это еще к чему?

— Да, Джоэл, известно.

— По собственному опыту?

— Нет. Вы что, Джоэл, хотите сказать, что вы наркоман?

— Нет. То есть ну да, травку покуриваю, но не в том дело. — Он склонил голову набок и вдруг сделался похож на строгого учителя. — Вы знаете, когда наркоманы обращаются за помощью?

— Когда терпеть больше сил нет.

Фишмен довольно улыбнулся. Майрон Болитар, первый ученик в классе.

— Вот именно. Когда дошли до края. И это в точности моя ситуация. Я попал в капкан, и мне нужна помощь. — Майрон собрался было съязвить в ответ, но удержался. Когда человек, у которого тебе нужно что-то узнать, говорит, лучше не мешать ему. — У меня двое детей. И замечательная жена. Вот посмотрите.

Фишмен потянулся к карману, и Майрон тут же вскочил на ноги. Фишмен кивнул и медленно вытащил связку ключей. Открыл ящик и протянул Майрону несколько скрепленных в гармошку семейных фотографий. Судя по антуражу, они были сделаны в парке развлечений «Шесть флагов». Слева и справа от Фишменов стояли соответствующим образом одетые мультяшные персонажи — Багз Банни и Твити Берд. Миссис Фишмен была ослепительно хороша собой. Джоэл стоял на коленях. Справа от него была девочка лет пяти-шести, со светлыми волосами и улыбкой настолько заразительной, что Майрон почувствовал, как у него самого загибаются вверх уголки губ. Слева — мальчик, года на два моложе девочки. На вид он казался застенчивым, пряча лицо на плече у отца.

— Чудесные дети. — Майрон вернул Фишмену фотографии.

— Спасибо.

Майрон вспомнил, как отец однажды сказал ему: люди наделены поразительной способностью отравлять жизнь самим себе. А вслух проговорил:

— Вы болван, Джоэл.

— Я больной человек, — поправил его Фишмен. — А это не одно и то же. Но мне хочется выздороветь.

— Докажите это.

— Каким образом?

— Для начала расскажите про женщину, с которой вы были в клубе три дня назад. Это покажет, что вы готовы к переменам.

— Откуда мне знать, что вы не причините ей вреда?

— Оттуда же, откуда вы знаете, что я не пущу в ход башмак.

Фишмен опустил взгляд на фотографии, и у него снова полились слезы.

— Джоэл?

— Мне действительно хочется, чтобы все это осталось позади.

— Верю.

— Так оно и будет. Богом клянусь. Мне помогут. И я стану лучшим в мире отцом и мужем. Мне просто нужно получить шанс. Понимаете?

— Да. — Майрон почувствовал, как к горлу подступает тошнота.

— Просто… Поймите меня правильно. Мне нравится моя жизнь. Я люблю свою семью, детей. Но вот уже восемнадцать лет я встаю по утрам, иду в эту школу и учу подростков французскому языку. Они ненавидят его. Наплевать им на французский. Когда я только начинал, то мечтал выучить их этому замечательному языку, который сам так люблю. Но все обернулось иначе. Им нужно просто получить хорошие оценки и двигаться дальше. Вот и все. Из класса в класс, из года в год. Одно и то же. А мы с Эми постоянно бьемся, чтобы свести концы с концами. То же самое, по сути, что и в школе. Каждый день. Год за годом. Рутина. А что будет завтра? Да то же самое. Каждый день одно и то же, пока… до самой смерти.

Он замолчал, посмотрел в сторону.

— Джоэл?

— Обещайте мне, — сказал Фишмен. — Обещайте, что, если я помогу, вы меня не выдадите. — Не выдадите. Словно он ученик, сжульничавший на экзамене. — Дайте мне этот шанс. Пожалуйста. Ради моих детей.

— Если вы расскажете мне все, что вам известно об этой женщине, никто ничего не узнает, — заверил Майрон.

— Дайте мне слово.

— Даю.

— Мы познакомились в клубе три дня назад. Ей нужна была доза. Я все организовал.

— То есть дали ей наркотик?

— Да.

— Что-нибудь еще?

— Да нет, пожалуй, все.

— Она назвала свое имя?

— Нет.

— Как насчет номера телефона? На тот случай если ей снова доза понадобится?

— Никаких телефонов. Больше я ничего не знаю. Извините.

Как же, не знает он.

— Сколько она вам заплатила?

— Простите?

— За наркотики, Джоэл. Сколько она вам заплатила?

По его лицу мелькнула тень, и от Майрона это не укрылось. Вот она, ложь.

— Восемьсот долларов, — сказал Фишмен.

— Наличными?

— Да.

— У нее было с собой восемьсот долларов наличными?

— Ни «Визу», ни «Мастеркард» я не принимаю, — сказал он со лживой усмешкой. — Только наличными.

— И где же она отдала вам деньги?

— В клубе.

— В обмен на наркотики?

— Конечно. — Он прищурился.

— Джоэл?

— Да?

— Помните, я показывал вам фотографию?

— Да, а что?

— Она сделана видеокамерой, — пояснил Марон. — Понимаете, к чему я клоню?

Фишмен побледнел.

— Называя вещи своими именами, — сказал Майрон, — я видел, как вы взамен получали не деньги, а минет.

Джоэл Фишмен снова зарыдал. Он молитвенно сложил руки на груди, зажав между пальцами фотографии, словно четки.

— Если вы и дальше будете мне лгать, — сказал Майрон, — не вижу смысла держать данное мной слово.

— Вы не понимаете.

Опять он с этим пониманием-непониманием.

— Да, то, что я сделал, ужасно. Мне очень стыдно. Просто мне казалось, что не обязательно вам об этом рассказывать. К тому же это ничего не меняет. Я не знаю, кто эта женщина. И не знаю, как ее найти.