Книга Обещай мне, страница 10 – Харлан Кобен

Она задала еще несколько вопросов, но было ясно: на данном этапе они вряд ли что могут сделать. Девушке исполнилось восемнадцать лет. Судя по полученной информации, оснований подозревать преступление не было. По телевизору обычно показывают, что федеральные органы начинают поиски и создают для этого группу. Но в реальности так не происходит.

И все-таки Лорен что-то смущало. Она называла это интуицией и ненавидела эту неопределенность. Смутные подозрения… Их тоже к делу не пришьешь. Интересно, каких действий ждет от нее босс Эд Стайнберг? Возможно, никаких. Сотрудники их отдела сейчас были заняты совместным с Генеральной прокуратурой расследованием по двум делам: одно касалось возможного теракта, а другое — похищения политика.

Учитывая ограниченность имеющихся в их распоряжении ресурсов, стоит ли сейчас заниматься делом, которое, судя по всему, является обычным бегством из дому? Непростой вопрос!

— А почему сейчас? — спросила Лорен.

— Что?

— Вы хранили молчание три недели. Почему передумали?

— У вас есть дети?

— Нет.

— А у меня есть.

Лорен бросила взгляд на стол и стены. Никаких семейных фотографий. Никаких признаков детей или внуков. Будто прочитав мысли Мьюз, Скайлар улыбнулась:

— Я была плохой матерью.

— Я не совсем понимаю.

— Я слишком многое, скажем так, пустила на самотек. Если были сомнения, то я не вмешивалась.

Лорен ждала продолжения.

— А это оказалось большой ошибкой.

— Я все равно не понимаю.

— Я тоже. Но на этот раз… — Эдна задумалась, сглотнула слюну и, посмотрев на руки, перевела взгляд на Лорен. — Хотя все кажется нормальным, но это может быть лишь видимостью. Может, Кэти Рочестер нужна помощь. Может, на этот раз я должна что-то сделать, а не отвернуться.

Обещание, данное Майрону в подвале, напомнило о себе ровно в 02:17.

Прошло три недели. Майрон по-прежнему встречался с Эли. Наступил день свадьбы Эсперансы. Эли присутствовала в качестве его спутницы. Том — полное имя Томас Джеймс Бидуэлл-третий — приходился Уину двоюродным братом. Свадьба была не пышной. По какой-то причине семья жениха, члены-учредители организации «Дочери американской революции», [3] не была в восторге от решения Тома жениться на латиноамериканке из Бронкса Эсперансе Диас. Интересно почему.

— Все-таки это странно, — сказала Эсперанса.

— Что именно?

— Я всегда думала, что выйду замуж из-за денег, а не по любви. — Она посмотрела в зеркало и поправила прическу. — А получается, что выхожу замуж по любви и при этом получаю деньги.

— В мире много чудес.

— И это радует. Ты едешь в Майами встретиться с Рексом?

Рекс Стортон, чьи интересы они представляли, был постаревшей кинозвездой.

— Я вылетаю завтра после обеда.

Эсперанса отвернулась от зеркала, развела руки в стороны и одарила его лучезарной улыбкой.

— Ну как я тебе?

— Потрясающе! — искренне оценил Майрон.

— Ты серьезно?

— Серьезно.

— Тогда пошли выдавать меня замуж.

— Пошли.

— Но сначала вот что. — Эсперанса отвела его в сторону. — Я хочу, чтобы ты за меня порадовался.

— Я радуюсь.

— Я не бросаю тебя.

— Я знаю.

Эсперанса заглянула ему в глаза.

— Мы по-прежнему остаемся лучшими друзьями, — сказала она. — Ты понимаешь? Ты, я, Уин, Верзила Синди. Ничего не изменилось.

— Конечно, изменилось! — возразил Майрон. — Все изменилось.

— Я люблю тебя, и ты это знаешь.

— И я люблю тебя.

Она снова улыбнулась. Эсперанса всегда была удивительно красивой. Она одевалась подчеркнуто скромно и носила простые блузки, но сегодня, в роскошном платье, выглядела просто ослепительно. Ее всегда отличал буйный нрав и независимость, она постоянно твердила, что никогда не свяжет свою судьбу с одним человеком. И вот теперь у нее появился ребенок и она выходит замуж. Даже Эсперанса выросла и остепенилась.

— Ты прав, — согласилась Эсперанса. — Но все меняется, Майрон, а ты всегда ненавидел перемены.

— Не начинай все заново.

— Взгляни на себя. Ты прожил вместе с родителями до тридцати с лишним лет. Ты до сих пор живешь в доме, где провел детство. Ты до сих пор неразлучен со своим другом по колледжу, который, согласись, вряд ли изменится.

Он поднял руку.

— Я тебя услышал.

— Все-таки странно.

— Что именно?

— Я всегда считала, что ты вступишь в брак первым, — сказала она.

— Я тоже.

— Что касается Уина, то про него я уже все сказала и лучше в это не углубляться. Но ты всегда так легко влюблялся, особенно в эту стерву Джессику.

— Не называй ее так.

— Не важно. Но именно ты всегда был идеальным кандидатом на воплощение американской мечты — жениться, иметь двух и шесть десятых детей, приглашать друзей на барбекю на лужайку возле дома и все такое.

— А ты была страшно далека от всего этого.

Эсперанса улыбнулась:

— Разве не ты научил меня пословице Men tracht un God lacht? [4]

— Господи, обожаю, когда нееврейки говорят на иврите!

Эсперанса взяла его под локоть.

— Знаешь, а все это может оказаться вполне достойным.

— Я знаю.

Она сделала глубокий вдох.

— Идем?

— Нервничаешь?

Эсперанса взглянула на него:

— Ни капельки!

— Тогда — вперед!

Они вышли из комнаты, и Майрон сопроводил ее к жениху. Он был польщен, когда Эсперанса обратилась к нему с просьбой заменить на церемонии ее покойного отца. Он считал это простой формальностью, но, вложив ладонь невесты в руку Тому и обменявшись с ним рукопожатием, неожиданно разволновался и, отступив назад, занял место в первом ряду.

Свадьба представляла собой удивительное сочетание, казалось бы, несочетаемых вещей. Шафером Тома был Уин, а подружкой невесты — Верзила Синди. Великанша с похожими на окорока кулаками, она никак не могла определиться с нарядом: толи надеть традиционное персиковое платье подружки невесты, то ли черный кожаный корсет. В результате она остановилась на компромиссе: кожаном наряде персикового цвета с бахромой по краям. Отсутствие рукавов демонстрировало поразительное сходство ее рук с мраморными колоннами особняка в георгианском стиле. Она сделала прическу «ирокез» и прикрепила к выкрашенным в ярко-фиолетовый цвет волосам украшение в виде свадебного торта.