Книга Вне игры, страница 27 – Харлан Кобен

Как только проем стал достаточно широким, в нос ему ударил запах.

Страшное зловоние вырвалось в коридор, будто сжатый газ. Майрон почувствовал приступ тошноты. Он сглотнул подкативший к горлу комок и задержал дыхание. Чертовски знакомый запах, и по спине у него пошли мурашки. Майрон поискал в кармане носовой платок, но нашел лишь пустоту. Тогда он согнул руку и зажал локтем рот и нос, точь-в-точь как Бела Лугоши в «Дракуле». Ему не хотелось входить внутрь. Болитар не был силен в таких делах. Он знал – что бы он ни увидел за дверью, этот образ станет долго преследовать его как кошмар, не только ночью, но и днем. Бродить за ним по пятам, как близкий друг, похлопывать его по плечу и напоминать о себе каждый раз, когда Майрон останется один, чтобы побыть в мире и покое.

Болитар открыл дверь настежь. Тошнотворная вонь полезла в ноздри, пробиваясь сквозь его слабую защиту. Он попробовал дышать ртом, но мысль о том, что вдыхают его легкие, была невыносима.

К счастью, далеко идти не пришлось: источник запаха находился рядом.

– Ух ты, Болитар, у тебя новый одеколон?

– Не смешно, Димонте.

Детектив убойного отдела нью-йоркской полиции Роланд Димонте покачал головой: «Вот дьявол, ну и вонища». Он был без формы, но при этом очень мало походил на копа в штатском. Его костюм состоял из ядовито-зеленой шелковой рубашки и густо-синих джинсов, туго обтягивавших бедра, ботинок из змеиной кожи, побелевших на каждом сгибе и напоминавших психоделические снимки Джимми Хендрикса времен шестидесятых. Димонте покусывал зубочистку. Майрон считал, что он приобрел эту привычку, разглядывая себя в зеркало и решив, что так будет круто.

– Ты что-нибудь трогал? – спросил детектив.

– Только дверную ручку.

Майрон уже успел осмотреть всю квартиру и убедиться, что в ней нет других сюрпризов.

– Как ты вошел?

– Дверь была не заперта.

– Неужели? – Димонте поднял брови и посмотрел на вход. – Замок защелкивается автоматически.

– Разве я сказал «не заперта»? Я имел в виду – приоткрыта.

– Вот как? – Детектив пожевал зубочистку, покачивая головой. Он взлохматил свои жирные волосы. Космы упрямо лезли ему на глаза. – Кто она?

– Не знаю.

Детектив сморщился так, будто кто-то сжал его лицо в кулак. Гримаса скептицизма. Димонте всегда страдал преувеличенной мимикой.

– Не самое подходящее время, чтобы пудрить мне мозги, как по-твоему?

– Я не знаю, как ее зовут. Вероятно, Салли Гуэрро. А может, Карла.

– Да. – Зубочистка заходила ходуном. – Кажется, я видел тебя вечером по телевизору. Ты снова играл в баскетбол.

– Верно.

Подошел патологоанатом, высокий, худой мужчина в больших очках с металлической оправой.

– Она умерла уже давно, – сообщил он. – Дня четыре, не менее.

– Причина?

– Пока трудно определить. Кто-то ударил ее тупым предметом. После вскрытия станет ясно. – Он с профессиональным безразличием взглянул на труп и повернулся к детективу. – Кстати, они не настоящие.

– Что?

Мужчина кивнул на тело:

– Ее груди. Это имплантаты.

– Господи Иисусе! – воскликнул Димонте. – Ты что, трахаешься с мертвецами?

Длинное лицо мужчины вытянулось еще больше, а челюсть отвисла.

– Не надо с этим шутить, – произнес он громким шепотом. – Представляешь, как такие слухи могут повлиять на человека моей профессии?

– Сделают тебе рекламу? – предположил Димонте.

Мужчина не улыбнулся. Он бросил на Майрона укоризненный взгляд и снова обратился к детективу:

– Думаешь, это забавно? Речь идет о моей карьере, черт возьми!

– Успокойся, Перетти, я тебя просто подколол.

– Ты меня подколол? Значит, моя карьера – повод для дурацких шуток? Какого дьявола ты себе позволяешь?

У Димонте сузились глаза.

– Ты слишком болезненно на это реагируешь, Перетти.

– Поставил бы себя на мое место, понял бы почему. – Патологоанатом с достоинством выпрямил спину.

– Ну-ну.

– Что?

– «По-моему, дама чересчур возмущена».

– Что?

– Шекспир, – пояснил Димонте. – Из «Макбета». – Он покосился на Болитара.

Майрон улыбнулся:

– Из «Гамлета».

– Мне плевать, кто это сказал! – бросил Перетти. – Ты рискуешь моей репутацией. Не вижу в этом ничего смешного.

– Что ты видишь, никого не волнует! – отрезал Димонте. – Нашел что-нибудь еще?

– Она носит парик.

– Парик? Нет, без шуток, Перетти. Ты раскрыл все дело. Осталось лишь отыскать убийцу, который терпеть не может парики и силиконовые груди. Это нам здорово поможет. Кстати, какие у нее трусики? Ты их уже понюхал?

– Я только…

– Сделай мне одолжение, Перетти. – Димонте расправил плечи и поддернул брюки. Поза важного начальника. Еще один образчик упрощенной мимики. – Скажи мне, когда она умерла, как умерла. А затем обсудим ее пристрастия в области моды, ладно?

Перетти пожал плечами и вернулся к трупу. Димонте посмотрел на Майрона. Тот заметил:

– Парик и имплантаты – важные детали. Он правильно сделал, что сообщил.

– Знаю, знаю. Просто хотел вправить ему мозги.

– Кстати, точная цитата: «По-моему, леди слишком много возражает».

– Ясно. – Димонте сменил зубочистку. Предыдущая была изгрызена, как конские удила. – Ты сам расскажешь мне, какого черта тут творится, или отвезти тебя в участок?

Майрон скорчил гримасу:

– В участок?

– Только не дури мне голову, ладно, Болитар?

Майрон заставил себя взглянуть на окровавленное тело. У него опять замутило в желудке. Он уже начал привыкать к запаху, хотя раньше его тошнило от одной лишь мысли, чем это пахнет. Перетти согнулся над трупом и делал тонкие надрезы, чтобы добраться до кишечника. Майрон отвернулся. Ребята из «Джона Джея» [6] обследовали комнаты, щелкая фотоаппаратом, – в общем, занимались своим делом. Напарник Димонте, парень по фамилии Крински, спокойно ходил вокруг и что-то записывал в блокнот.

– Зачем она сделала ее такой большой? – произнес Майрон.

– Что?

– Я про ее грудь. Понятно, что женщины ее увеличивают. Но зачем делать ее такой большой?