Онлайн книга «За чертой»
— А если поймаешь, что с ней сделаешь? — В каком смысле? — В самом прямом: что ты с ней сделаешь? — Получу за нее премию, наверное. Они лежали в темноте. Выли койоты. После паузы Бойд сказал: — Я не к тому. Я в смысле — как ты ее убьешь? — Ну как… ну… их стреляют, наверное. Другого способа я не знаю. — А вот бы на нее живьем посмотреть! — Ну, может, папа разрешит тебе поехать с нами. — На чем же я поеду? — Да прямо так, без седла, а что? — Ну, в общем-то, да, — согласился Бойд, — можно и без седла. Полежали молча. — Он думает тебе мое седло отдать, — сказал Билли. — А ты как ездить будешь? — Мне он собирается в «Мартеле» другое купить. — Что, новое? — Да ну… нет, конечно. На дворе залаял пес, отец подошел к кухонной двери, позвал его, и пес сразу смолк. Койоты выли по-прежнему. — Билли! — Чего тебе? — А папа что — написал мистеру Эколсу? — Да. — А ответа вроде так и не получил, да? — Да нет, пока не получил. — Билли! — Чего? — Да сон мне тут приснился. — Какой сон? — Даже два раза, представляешь? — Да что за сон-то? — А будто на сухом озере большой-большой пожар. — Да там гореть-то нечему, на сухом озере. — Я знаю. — А что конкретно тебе приснилось? — Там люди горели. Озеро было в огне, и там горели люди. — Что-нибудь не то съел, наверное. — Мне это дважды приснилось! — Так ты, может, дважды съел одно и то же. — Не думаю. — Ерунда все это. Просто дурной сон. Спи давай. — Все было прямо так реально! Во всех деталях. — Всем постоянно снятся сны. Они ничего не значат. — Зачем они тогда снятся? — Не знаю. Спи давай. — Билли! — Чего тебе? — И такое у меня было чувство, что вот-вот случится что-то нехорошее. — Да ничего нехорошего не случится. Тебе просто дурной сон приснился, да и все тут. Вовсе он не значит, что должно случиться что-то нехорошее. — Тогда что же он значит? — А ничего не значит. Спи давай. На южных лесистых склонах снег на вчерашнем солнце подтаял, и ночной мороз покрыл его корочкой наста. Непрочного, разве только для птиц. Или мышей. На тропе хорошо было видно, где спускались коровы. Поставленные в горах капканы лежали под снегом непотревоженные, раззявив челюсти, как стальные тролли, — молчаливые, безмозглые и слепые. Он разоружил три штуки: придерживая одной рукой в перчатке взведенный капкан, другую просовывал под челюсть и большим пальцем жал на тарелочку насторожки. Капкан мощно подпрыгивал. В стылых горах отдавался железный лязг сомкнувшихся челюстей. Их движение было неуследимо. Только что были разомкнуты. И уже сжаты. Капканы вез на дне корзины, привязанной за спиной, накрытыми телячьей шкурой — чтобы они не выпадали, когда приходится нагибаться вбок, уворачиваясь от низко протянутых сучьев. Доехал до развилки и свернул по тропе на Хог-Кэнион — туда же, куда накануне вечером шла волчица. Установил на тропе закладки, срезал и положил, где надо, направляющие палки, после чего вернулся обратным ходом, отклонившись на милю к югу, чтобы воспользоваться дорогой на Кловердейл и проверить последние две капканные закладки. В верхней части дороги еще держался снег, испещренный следами шин и копыт — лошадиных и коровьих. Когда впереди показался ручей, Билли с дороги съехал, пересек луговину, спешился и стал поить коня. Судя по положению солнца, близился полдень, и он собирался проехать еще четыре мили вдоль ручья, а дальше возвращаться по дороге. Пока лошадь пила, на дороге показался грузовичок «Форд-А», {11} приблизился и остановился у ограждения. Билли заставил коня поднять голову, подтянул латиго, сел в седло, подъехал к дороге и, не спешиваясь, встал рядом с машиной. В окошко высунулся старик, оглядел всадника. Задержал взгляд на корзине. — На кого охотишься? — спросил он. Старик был владельцем ранчо, расположенного ниже по реке вдоль границы, Билли знал его, но по имени называть не стал. Понятно: старик вбил себе в голову, что охотится он на койотов. Врать не хотелось — во всяком случае, впрямую. — Ну, — сказал он, — например, койотов я тут массу следов вижу. — И не говори! — хмыкнул старик. — А как они у меня на ранчо колобродят! Разве что за стол в доме не садятся. — И обвел окрестность взглядом светлых глаз — так, будто эти довольно пугливые то ли шакалы, то ли мелкие волки могут запросто шастать по кюветам среди бела дня. Он вынул пачку готовых сигарет, одну выковырял, взял в рот, протянул пачку: — Куришь? — Нет, сэр. Спасибо. Старик убрал пачку и достал из кармана латунную зажигалку, похожую на горелку для пайки труб или обжига старой краски. Чиркнул, и она изрыгнула шумящий шарик синеватого огня. Прикурил и закрыл зажигалку крышкой, но огонь как ни в чем не бывало продолжал гореть. Он дунул, потушил и пару раз подбросил на ладони, остужая. Посмотрел на парня. — Приходится вот даже бензин теперь выбирать, какой похуже, — усмехнулся он. — Н-да, сэр. — Ты женат? — Нет, сэр. Да мне ведь всего шестнадцать. — Вот и не женись. Женщины абсолютные идиотки. — Да, сэр. — Только подумаешь, что нашел не такую, как все, и что выясняется? — Что? — Что и она такая же. — Да, сэр. — А большие капканы у тебя есть? — Большие — это какие? — Ну, скажем, номер четыре… — Нет, сэр. По правде говоря, у меня с собой вообще никаких нет. — А что ж ты меня спрашивал, что значит большие? — Что-что, сэр? Старик кивком указал на дорогу: — Представляешь, прямо тут — вон там, в миле отсюда, — вчера вечером дорогу перешла пума. — Ну… эти-то да, эти встречаются, — сказал мальчик. — А то мой племянник гончих собак завел. Нескольких английских кунхаундов — знаешь таких? Линия разведения еще от братьев Ли. {12} Очень такие… милые собачки. Так вот, ему бы не хотелось, чтобы они тут, понимаешь ли, в капканы попадались. |