Книга За чертой, страница 2 – Кормак Маккарти

Индеец повернулся, глянул на воду В тишине хорошо было слышно, как за камышами капает вода, когда лошадь подымает морду. Потом он снова посмотрел на мальчика.

— Ах ты, мелкий ты сукин сын, — сказал он.

— А что я сделал?

— Кто там с тобой?

— Мой брат.

— Сколько ему?

— Шестнадцать.

Индеец встал. Встал безо всякого усилия, мгновенно, и бросил взгляд туда, где на другом берегу омута стоял, держа повод лошади, Билли, потом снова стал смотреть на Бойда. На индейце была старая изорванная накидка из одеяла и засаленная, с выпученной наружу тульей стетсоновская шляпа; расползающиеся по швам сапоги чинены проволокой.

— Чего приперлись?

— Да так, дрова собираем.

— У вас еда какая-нибудь есть?

— Нету.

— Где живете?

Мальчик замялся.

— Я спрашиваю, где вы живете.

Он жестом показал вниз по реке.

— Далеко?

— Не знаю.

— Мелкий ты сукин сын.

Индеец взял винтовку на плечо, обошел бочажину вокруг и остановился лицом к лошади и Билли.

— Здрасте, — сказал Билли.

Индеец сплюнул:

— Ну, всё тут уже распугали или как?

— Мы не знали, что тут кто-то охотится.

— У вас поесть ничего нет?

— Нет, сэр.

— Где ваш дом-то?

— В двух милях отсюда ниже по реке.

— А в доме еда найдется?

— Да, сэр.

— А если я туда подойду, поесть мне вынесешь?

— Вы можете в дом зайти. Мама покормит.

— В дом не хочу. Хочу, чтобы ты вынес мне на улицу.

— Можно.

— Значит, вынесешь?

— Да.

— Ну хорошо тогда.

Мальчик стоял, держал лошадь. Лошадь не сводила глаз с индейца.

— Бойд, — сказал старший брат, — двигай давай.

— А собаки у вас там есть?

— Есть одна.

— Запрешь ее?

— Ладно, запру.

— Пускай где-нибудь внутри посидит, чтоб не тявкала.

— Ладно.

— Не хочу, чтобы меня там пристрелили.

— Да ладно, нет проблем, запру.

— Ну хорошо тогда.

— Бойд, ну давай. Поехали.

Бойд стоял с другой стороны бочажины, смотрел на него.

— Давай, живо! Скоро темнеть начнет.

— Ну, шевелись. Делай, что брат велит, — сказал индеец.

— Мы вас не трогали.

— Ну же, давай, Бойд. Поехали.

Бойд перешел галечную гряду, присел на поперечину волокуши.

— Нет, ты сюда, сюда давай, — сказал Билли.

Перебравшись через кучу собранных ими сучьев, Бойд оглянулся на индейца, потом схватил протянутую руку Билли и влез на лошадь, сел позади него.

— А как мы вас найдем? — спросил Билли.

Индеец стоял, положив винтовку на плечи как коромысло, держал локтями, кисти рук свесив вниз.

— Как выйдешь, двигай на луну, — ответил он.

— А если она еще не взойдет?

Индеец сплюнул:

— Думаешь, я бы велел тебе идти к луне, которой нет? Давай, ноги в руки.

Мальчик прижал сапог к боку лошади, и они поехали через лесок. Концы слег волокуши с сухим шуршанием мяли палую листву, оставляя в ней две борозды. Закат на западе начал гаснуть. Индеец смотрел им вслед. Обхватив старшего брата рукой вокруг пояса, младший ехал лицом на запад, закатный отблеск делал его щеку красной, а волосы, вообще-то почти белые, — розовыми. Должно быть, брат велел ему назад не смотреть, потому что он ни разу не оглянулся. К тому времени, когда они пересекли сухое русло и выехали в прерию, солнце уже закатилось за вершины гор Пелонсийос и западный край неба под тонкими перьями облаков был весь темно-красным. Когда повернули к югу вдоль вспаханных участков у высохшей реки, Билли оглянулся и обнаружил индейца в полумиле — тот в сумерках шел за ними, расслабленно держа винтовку в одной руке.

— А сам-то зачем оглянулся? — спросил Бойд.

— Оглянулся, да и все.

— И что — понесем ему ужин?

— Да. Думаю, это мы сделать сможем.

— Мало ли что мы сможем. Не все, что сможешь сделать, обязательно хорошо, — сказал Бойд.

— Знаю, знаю.

Из окна гостиной он оглядел ночное небо. В темнеющей синеве уже появились первые звезды; особенно густо они высыпали на юге, висели, будто набросанные в корзину из мертвых веток на берегу реки. За руслом на востоке курилась зеленовато-желтая дымка — предвестие невидимой луны. Он смотрел и ждал, пока разом не осветились все бугорки пустынной прерии, когда из-под земли стал вылезать лунный купол — белый, жирный и весь словно какой-то перепончатый. Потом Билли слез со стула, на котором стоял коленями, и пошел за братом.

К тому времени он уже припрятал за горшками на посудной полке у кухонной двери тряпичный сверток, где было мясо, галеты и жестяная кастрюлька с вареной фасолью. Отправив вперед себя Бойда, он постоял, послушал и двинулся следом. Когда проходили мимо коптильни, пес заскулил, зацарапал лапами дверь, но он приказал молчать, и пес умолк. Крадучись, пригибаясь, они прошли вдоль забора, потом повернули к деревьям. Не успели дойти до реки, как луна выкатилась полностью; глядь — вот и индеец: стоит, опять держа ружье, словно ярмо, на загривке. На холоде им было видно, как он дышит. Он повернулся и пошел, они за ним — сперва по галечной косе, потом по дальнему берегу русла тропой, протоптанной коровами вдоль края пастбища. Пахнуло дымком. Когда прошагали вниз по реке с четверть мили, среди виргинских тополей забрезжил его костер; винтовку индеец прислонил к стволу дерева, повернулся, окинул взглядом мальчишек.

— Давай сюда, — сказал он.

Билли вышел к костру, снял узелок, который нес на сгибе локтя, протянул индейцу. Тот взял, сел у костра на корточки (опять с той же марионеточной легкостью) и, опустив узелок на землю перед собой, развернул, достал кастрюльку и поставил фасоль на угли греться, после чего откусил от галеты и вгрызся в мясо.

— Вы же нам так кастрюлю закоптите, — сказал Билли. — А мне ее домой надо вернуть.

Индеец жевал, его темных глаз, узких и полуприкрытых, в свете костра видно не было.

— А кофе у вас дома нет? — спросил он.

— Только в зернах.

— А намолоть слабо́?

— Чтобы никто не услышал — нет, не получится.