Книга Антарктида. Четвертый рейх, страница 120 – Богдан Сушинский

— Да, иногда я умудряюсь делать это дважды в течение одной ночи? — обжегся горячим кофе фон Готт. — Этой же какой формой лунатизма надо страдать!

Февраль 1939 года. Перу.

Вилла «Андское Гнездовье» в окрестностях Анданачи.

Гостья появилась ровно в восемнадцать, в сопровождении вереницы машин, продемонстрировав прежним хозяевам свою истинно германскую пунктуальность и аристократический размах. В свите ее уже были знакомый Готту и Криффер нотариус из Анданачи, какой-то юрист из Лимы, представитель посольства и два телохранителя.

Как и было условлено в предварявшем ее приезд телефонном разговоре, встречать прибывшую вышел только Теодор Готт, а Норманния ждала ее в кабинете.

— Эльза Менц, сестра Герты, — представилась эта решительная тридцатилетняя особа, даже не останавливаясь возле барона. И вообще Готту показалось, что если бы он не отступил на шаг в сторону, Эльза попросту опрокинула бы его и разнесла в щепки, как броненосец — утлую лодчонку.

— Севилио Кодар.

— Не надо излишних церемоний.

— Как прикажете. С нетерпением ждем вас, — молвил Готт—Кодар. Одного взгляда было достаточно, чтобы уловить явное сходство между Эльзой и Гертой—Норманнией: очертания лица, линия носа и бровей, цвет глаз; мало того, барон вынужден был признать, что Луиза значительно красивее Норманнии, и опасался, что оберштурмфюрер вынуждена будет признать ее превосходство.

— Меня это не интересует, — обронила гостья. — Где Герта? — увлекла барона вслед за собой в коридор.

— В кабинете. Второй этаж, направо.

— Знаю. Все вы, — обратилась к своей свите, — остаетесь здесь, в гостиной. Нам нужно переговорить с сестрой с глазу на глаз. Вас, барон, это не касается, — обратилась к фон Готту, нарушая его легенду о Севилио Кодаре. — Сопровождайте. — И у входа в кабинет пропустила его вперед, давая возможность представить себя.

— Тут объявилась ваша сестра, Эльза Менц, — хорошо поставленным голосом дворецкого объявил капитан цур зее.

— Впервые слышу о таковой, но все равно терпимо.

— А от вас никто и не требует родственных объятий.

Несколько мгновений женщины стояли друг против друга: одного роста, почти одинаковой комплекции, с одинаковыми короткими стрижками одинакового цвета волос. Это была схватка взглядов, схватка выдержки и особого женского куража.

— Интересно, где вас сумели отыскать, такую, всю на Герту Менц похожую? — довольно добродушно поинтересовалась графиня фон Криффер.

— Это вас, душечка, где-то там подыскивали, — сухо парировала гостья. — А я и есть настоящая Эльза Менц.

— В самом деле?

— А кто в этом посмеет усомниться?

— И сестра у вас есть, по имени Герта?

— Была. Представьте себе, вашу легенду состряпали по ее биографии.

— А что произошло с ней самой?

— Тоже, что и со многими другими врагами Германии, которые забывают первую заповедь германца: фюрер всегда прав! В концлагере она с коммунистами связалась, стерва. Впрочем, теперь это уже не имеет значения.

«А ведь она же сама и сдала свою сестру гестапо!» — молвил про себя фон Готт.

— Я не большой специалист по чтению мыслей, барон, но по глазам вашим вижу, что сейчас вы решили, будто я сдала свою сестру гестапо.

— Хотите сказать, что я ошибся?

— Мне не нужно было сдавать ее гестапо, я сама — офицер гестапо. И, к вашему сведению, терпеть не могу аристократов, коммунистов и прочих жидомасонов.

— Было бы странно, если бы вы их научились терпеть, — смерила ее презрительным взглядом графиня фон Криффер.

— Итак, наши дальнейшие действия, — откровенно проигнорировала ее замечание гестаповка. — Сейчас мы позовем сюда юристов, и вы, Норманния фон Криффер, мило улыбаясь, подпишете документы, удостоверяющие продажу этой провинциальной богадельни мне, своей любимой сестрице. Что и будет тотчас же удостоверено нотариусом, моим столичным юристом и подписями свидетелей.

— С удовольствием сделаю это.

— После чего сядете в мою машину, и водитель отвезет вас, в сопровождении телохранителей, прямо на столичный аэродром.

— Но нам известно, что наш самолет… — попыталась было уточнить ситуацию Норманния, однако Эльза резко прервала ее:

— Теперь вам известно только одно: что на Уругвай ваш самолет улетает на рассвете. Поэтому не советую задерживаться здесь ни минуты. Ночевать будете в машине, неподалеку от аэродрома. Билеты вам вручит некий господин Корильо, скромный торговец техническими товарами, который, собственно, и будет отвечать за вашу безопасность. [110] Рядом с вами случайно окажется еще одна машина с парнями из прикрытия. Все они будут в полицейской форме. В десять утра вы уже должны покинуть столицу Уругвая Монтевидео на самолете одной частной авиакомпании. Место его приземления вам назовут в воздухе. Маршрут ясен?

— Ясен, — ответил капитан цур зее.

— Еще несколько слов о мерах безопасности. Мой водитель снабдит вас пистолетами. Он и телохранители тоже вооружены. При чьей-либо попытке остановить вас где-либо на шоссе открывайте огонь из всех пяти стволов. Причем палите даже в том случае, если на дороге окажутся торговки козьим молоком. Разлитое на шоссе молоко вам простится.

— Случилось что-то серьезное? — насторожился барон.

— Случилось, барон Теодор фон Готт. Вы тут действовали, как медведи во льдах Арктики, к тому же основательно наследили со всей этой историей с Оливейрой и Микейросом.

— Но это не наша вина, — огрызнулась неудавшаяся владелица виллы «Андское Гнездовье».

— В управлении их вшивой криминальной полиции в этом не уверены.

— Здесь вообще происходит какая-то чертовщина.

— Вы еще не знаете, что такое настоящая чертовщина, душечка. Это я им, бедуинам недоношенным, устрою здесь чертовщину. Но это уже не ваша проблема. Я тут сама с ними разберусь. Не пройдет и месяца, как в этом Богом забытом городке исчезнет половина населения. Очень уж он приглянулся нашей службе СС, ведающей расселением германцев на новых территориях, а также чиновникам из «Рассе унд Зидлунгсхауптамт». [111] На этом континенте, и в частности, в этом «Андском Гнездовье», давно пора заложить основы для формирования всемирной арийской расы, на чистоту которой вам, душечка, — вновь обратилась Эльза к графине, — тоже не мешало бы провериться.