Книга Субмарины уходят в вечность, страница 121 – Богдан Сушинский

— Нам понятен ваш замысел, господин оберштурмбаннфюрер, — выразил общее мнение вице-адмирал.

— Это не мой замысел, это замысел фюрера, — уточнил скромняга Скорцени. — Его замысел и его воля, которая любой ценой должна быть выполнена, вы слышите: любой ценой. Кроме всего прочего, эта пропагандистская акция должна отвлечь внимание вражеской агентуры от похода стаи-призрака, на которой действительно будет уходить сам фюрер. К моменту ее отхода все вокруг будут знать, что на базе не осталось ни одной субмарины «Фюрер-конвоя», ибо стая-призрак в это время будет находиться в другой секретной бухте базирования и вернется сюда только после вашего ухода.

— Если будет создан Четвертый рейх, — молвил Дениц, очарованный речью обер-диверсанта, — то министром пропаганды его должны стать вы, Скорцени.

— А нельзя ли предусмотреть для меня пост министра диверсий? — ухмыльнулся Скорцени.

— Интересное пожелание.

— Поскольку то, что мы сейчас совершаем, — тоже диверсия, только информационная. Выражаясь языком моряков, сейчас мы «секретим» на дне те глубинные радиоуправляемые бомбы, которые будут срабатывать не только в первые дни нашего поражения, но и в течение многих десятилетий после войны.

Май 1945 года. Лондон.

Резиденция премьер-министра Великобритании Уинстона Черчилля.

Генерал О'Коннел появился как раз в то время, когда Черчиллю позвонил один из его доверенных людей в министерстве иностранных дел и сообщил, что информация, связанная с гибелью Муссолини, подтвердилась.

— А я не усомнился в ее достоверности, — жестко ответил премьер, сразу же неприятно осадив информатора.

— Как подтвердилась и подлинность того факта, что повешенное в Милане изувеченное тело принадлежало дуче.

— Его действительно привезли в Милан уже мертвым? — спросил Черчилль только для того, чтобы как-то смягчить свое информационное отторжение.

— И подтверждено многими свидетелями. Можно считать установленным фактом. Прежде чем труп повесить на бензозаправке, его жутко изуродовали. Надругались и над телом Кларетты Петаччи.

— Считаете, что меня должны интересовать все эти садистские подробности? — мужественно сохраняя вежливость тона, поинтересовался премьер.

— Вы просили уточнить, действительно ли…

— Но ведь вы уточнили?

— Отвергая всякие сомнения.

— Тогда зачем мне эти ваши «подробности из морга»? Кстати, не упоминается ли в сообщениях дипломатов некий чемодан, набитый всевозможными письмами, который дуче имел прескверное обыкновение повсюду таскать за собой? — Нет, о чемодане, вообще о каких-либо вещах или документах дуче в этих сообщениях нет ни слова. Очевидно, этой детали никто не придал значения, — А напрасно.

— То есть речь должна идти о чемодане с письмами? Задание понял.

Положив трубку, Черчилль вопросительно взглянул на генерала О'Коннела.

— Вы просили прибыть, сэр?

— Удалось ли вам, наконец, выяснить фамилию нашего агента, имеющего связь с этой, как ее там, княгиней? — пощелкал премьер пальцами.

— Княгиней Марией-Викторией Сардони. — Генерал достал из папки фотографию женщины с распущенными волнистыми волосами и римскими, истинно аристократическими, чертами лица. Красавицей ее назвать было трудно, однако было в ее строгом взгляде и горделиво вскинутом подбородке что-то очень жесткое, властное и… неподступное.

«А точнее. — неподсудное, — сказал себе Черчилль. — Как думаешь, решился бы ты ухаживать за такой вот, теряя массу времени, денег и нервов? Вряд ли. Честно признайся себе: вряд ли!»

— Ну, допустим… — задумчиво проговорил Черчилль вслух, повертев снимок между пальцами, как картежный шулер — невесть откуда появившуюся пятую даму. — И кто тот сладострастец, которому удалось пробить подобную броню?

— Майор разведки Эдвард Эйховен.

— После взятия такой «сексуальной Бастилии» — и все еще майор? — ловеласно покачал головой Уинстон.

— Представим к повышению. Известен под псевдонимом Тото, и Монах Тото, поскольку выступает в облике католического монаха-миссионера. «Бедный, вечно молящийся монах Тото» — так скорбно представляет он себя в кругах «черной римской знати», в которые проникает именно благодаря княгине Сардони. Год назад…

Поведать о том, что же произошло год назад, О'Коннел так и не успел; он умолк, поймав на себе удивленный взгляд Черчилля, который неотрывно смотрел на него, с недонесенной до рта сигарой.

— Простите, — вежливо подался к нему генерал, — что-то не так?

— А как ему удалось пробиться к этой постельной аристократке?

— Видите ли, — ухмыльнулся генерал, — это уже касается интимных мужских особенностей, умения вести себя с женщиной в постели.

— Помилуйте, генерал. В данном случае меня интересуют не мужские достоинства вашего героя сексуального фронта и постельные подробности. Я спрашиваю, как это ему удалось, пребывая в ипостаси бедного, вечно молящегося Монаха Тото, подступиться к этой аристократке?

— Для меня это тоже загадка. Правда, была информация о том, что, якобы, сблизил его с княгиней не кто иной, как сам Отто Скорцени.

— Стоп-стоп, вы опять всуе упомянули имя Скорцени? Почему же вы до сих пор молчали об этом, О'Коннел?

— Не представлялось случая, сэр.

— Когда и при каких обстоятельствах это произошло?

— При попытке Скорцени приблизиться к папе римскому. В ходе запланированной фюрером операции по похищению папы римского Пия XII, под кодовым названием «Черный кардинал». В свое время я вам о ней докладывал.

— Кажется, ее отменил сам фюрер. Почему? Она представлялась ему настолько неосуществимой?

— Наоборот, нам пришлось задействовать всю нашу агентуру, чтобы как-то воспрепятствовать этому похищению. Мы предупредили самого Пия XII. И все же у нас не было уверенности, что германцам не удастся захватить или убить папу. Не следует забывать, что занимался подготовкой операции известный нам Отто Скорцени.

— Сам Отто Скорцени! — уточнил Черчилль. — Учитесь уважать профессионализм и профессионалов, под какими бы флагами они ни служили.

— Я пытался выяснять у майора. Причастность к операции «Княгиня Сардони» этого исполосованного дьявола он пытается отрицать. Правда» делает это неубедительно.

— Вот вам еще один аргумент.

— И все же версия сближения с княгиней Сардони при помощи Отто Скорцени показалась мне неправдоподобной.

— И правильно, что показалась неправдоподобной. Куда более правдоподобной кажется мне версия о том, что Скорцени сблизил нашего майора со своей собственной, германской разведкой [120] .