Книга Закон волка, страница 66 – Андрей Дышев

— Да, у меня был пистолет «ТТ».

— У вас есть разрешение на него?

— Разрешение, к несчастью, просрочено. До недавнего времени я возглавлял частную сыскную фирму.

Разговор уходил в другое русло. Кныш нервно ходил по холлу. Я увязал в трясине, и он больше не пытался мне помочь.

— А где вы раздобыли этот пистолет?

— Я взял его в качестве трофея в Таджикистане.

— В качестве трофея? — переспросил Игорь Игоревич и усмехнулся. — Это теперь так называют мародерство?

Дать бы ему по роже за такие слова!

— Мародерством в боевых условиях называется изъятие у трупов материальных ценностей в целях личной наживы, — негромким голосом пояснил Кныш. — Продолжайте!

Спасибо, Володя, хоть за это!

— Я зашел в подъезд спустя десять-пятнадцать минут после Лепетихи и рядом с дверями лифта увидел его труп с огнестрельной раной.

— Как это вам так легко удалось установить, что рана была огнестрельной? — пожал плечами Игорь Игоревич и потянулся к журнальному столику за очередной газетой. — Вы сами не стреляли в подъезде?

— Нет, не стрелял.

— Ну-ну… Есть что еще сказать?

— Есть.

— Тогда валяйте!

— Я слышал, что двигатель лифта работает. Кто-то сначала поднялся наверх, а затем сразу же начал спускаться…

— Катался в двенадцать часов ночи, — влепил какую-то глупость Игорь Игоревич.

— Я поднялся на следующую лестничную площадку, а потом спустился и посмотрел, кто вышел из кабины.

— Интересно, кто же это был? — Игорь Игоревич с любопытством рассматривал фотографию обнаженной женщины.

— Это была она, — ответил я, кивая в сторону «сестрички».

— Лжец, — покачивала головой Эльвира-Татьяна, стряхивая пепел на ковер.

— Вы были в полночь в подъезде гражданина Лепетихи? — спросил ее Игорь Игоревич, нехотя отрывая взгляд от фотографии.

— Конечно нет, — ответила «сестричка». — Я не знаю никакого Лепетиху.

— Это все? — нетерпеливо спросил Игорь Игоревич.

— Нет, не все, — продолжал я. — Я поднялся в квартиру Лепетихи…

— А чем, извините, вы открыли дверь? — спросил алуштинец.

— Ключами, конечно.

— Вы обыскивали труп?

— Нет, я взял ключи у Лепетихи еще до того, как он вошел в подъезд.

Эльвира-Татьяна и Игорь Игоревич одновременно усмехнулись. Кныш тяжело вздохнул и надолго застрял у окна.

— И что вы делали в квартире убитого?

— Я просмотрел память приходящих номеров на тот день, когда Лепетиха получил заказ на убийство, и нашел телефон заказчика: девяносто — три ноля — четыре.

— Скажите, свидетели вашего разговора с Лепетихой были? — Игорь Игоревич перевернул страницу газеты и зевнул.

— Hе было и быть не могло.

— Плохо. Плохо… Тогда я вам вот что скажу, я знакомился с документами по делу об убийстве Лепетихи. Его квартиру, как положено, обыскали, составили опись вещей. Никакого телефона с определителем там не значится. Был всего лишь обычный аппарат с цифровым диском.

Я смог лишь молча развести руки в стороны.

— И что дальше? — напомнил мне Игорь Игоревич.

У меня уже пропала охота говорить. Но неожиданно за меня досказала «сестричка»:

— Он, Игорь Игоревич, принял меня за покойную Эльвиру Милосердову.

— Что?! — удивленно вскинул брови милиционер и опустил газету. — За Милосердову?.. Какая чушь!..

Я почувствовал на себе взгляд Кныша, повернул голову в сторону окна и увидел его большие, полные сострадания глаза. Он поднял руку и незаметно постучал себя по виску. Мне надо было хоть чем-то отпарировать, вставить этой аферистке хоть крохотную шпильку!

— Володя! — обратился Игорь Игоревич к Кнышу. — В этом вопросе можешь не сомневаться. Татьяну Юрьевну я знаю уже лет пять…

— Семь, — поправила «сестричка».

— Правильно, семь. Мы познакомились, когда я помогал Татьяне Юрьевне регистрировать кооператив «Информатика». В общем, это порядочная деловая женщина, и претензий к ней у нас нет.

«Вот ты и по горло в дерьме, Кирюша, — сказал я себе. — Причем без лопаты».

Снова заскрипели ступени лестницы. Мы все как по команде подняли головы вверх. В холл спускались Роза в каком-то вульгарном малиновом пеньюаре и Самуил — в спортивном костюме. Мне показалось, что глаза Розы заплаканы, а щеки Самуила неправдоподобно черны от Щетины, словно он нарочно вымазал лицо в саже.

— Присядьте, — сказала им новоявленная Татьяна Юрьевна. Похоже, что теперь она командовала парадом. — У вас есть вопросы к моим сотрудникам? — обратилась она к Игорю Игоревичу.

— Лично мне все ясно, — не поднимая головы, ответил милиционер.

— У меня вопрос, — неожиданно для меня проявил признаки жизни Кныш. — Скажите, — обратился он к Розе, — что в этом доме делал этот человек? — И он кивнул в мою сторону.

— Этот человек? — рассеянно переспросила Роза, оглядывая всех присутствующих и теребя края пеньюара на груди. — Он представился братом Татьяны Юрьевны, но мы все понимали, что он обманывает.

— А как вы думаете, для чего он вас обманывал?

Роза пожала плечами.

— Думаю, что он хотел что-нибудь украсть.

— И потому напился, как мне сказали, до бесчувственного состояния?

Роза усмехнулась.

— Насчет бесчувственного состояния, конечно, сильно преувеличили. Вечером он беспардонно влез через окно в мою комнату, и я не могу сказать, что этот гражданин был сильно пьян. Точнее, он вообще был трезв.

Лучше бы Кныш ничего не спрашивал!

— Он притворялся пьяным, — устало сказала Татьяна Юрьевна. — Дешевый трюк: все думают, что человек невменяем, а тот тем временем чистит карманы и шкафы.

— Вы обнаружили пропажу каких-либо вещей?

— Я еще не проверяла свои вещи.

— Где его сообщник?

Татьяна Юрьевна кивнула Самуилу. Тот нырнул под лестницу, клацнул замком, и в холл вышел Леша. Я не смог сдержать улыбки: на лице моего друга не осталось и следа от недавних побоев. Везет же некоторым! Все зажило за несколько часов, как в сказке!

— Что касается этого гражданина, — сказала Татьяна Юрьевна, показывая кончиком сигареты на Лешу, — то могу сказать, что он в отличие от своего коллеги вел себя не агрессивно и, насколько я поняла, представился своим собственным именем. Лично я не вижу в его поступках какого-либо криминала.