Онлайн книга «Черный тюльпан»
|
– Кстати, познакомьтесь. Это Кирилл, отец Клементины. Мы остались вдвоем. Валери подошла к входной двери и заперла ее на ключ. Сняла с меня пиджак, кинула его на кресло. Расстегнула несколько пуговиц на рубашке. Потом медленно легла на ковер. – Иди ко мне, – прошептала она. * * * Мы лежали на мягком ковре с длинным пружинистым ворсом, накрывшись пледом. Валери дремала, положив голову на мою руку. Я рассматривал ее лицо. Солнечные блики пробивались через щель между шторами и скользили по комнате. Жена моя, думал я, глядя, как подрагивают ее ресницы. Такая чужая и такая родная. Вечная загадка, бездна тайн. Удивительное сочетание лукавства и естественности, отваги и женственности, пороков и святости. Кто же ты на самом деле? Ангел или сатана? Падший ангел? – Мне горячо от твоего взгляда, – пробормотала Валери, не открывая глаз. – О чем ты думаешь? – О том, что это все уже когда-то было. – Два года назад? На даче в Таджикистане?.. – Она вздохнула и открыла глаза. – Славные добрые времена! – Ты считаешь, что те времена были добрыми? При одной мысли о твоем бывшем муже у меня мурашки бегут по коже. – А ты не думай о нем. Тогда перед нами была какая-то авантюрная цель, была тайна, интрига, риск. Чего стоит только наш переход через Пяндж и заснеженный перевал! – Мне не хочется вспоминать об этом. – Давай поговорим о будущем. – И будущее пока в тумане. И вообще, о чьем будущем ты хочешь поговорить? О своем? Моем? – О нашем. – Ты считаешь, что у нас одно будущее? – Я уверена в этом. У нас с тобой уже давно единая судьба. И будущее одно. Рассказать, что нас ждет? – Не надо. Это будет очень мрачный рассказ. – Ты меня по-прежнему любишь, Кирилл? – Я предпочитаю не говорить о любви, когда меня о ней спрашивают. – Ты не изменился. Ты все тот же. – Ты тоже. Что ты делаешь в России? – Разыскиваю тебя. – И для этого ты сюда приехала? – Нет, не только для этого. Я строю дом для Клементины. Когда она вырастет, она сможет приезжать сюда. Здесь наша с тобой родина, и дочь должна знать эту землю… Сейчас покажу. Валери встала, беззвучно ступая босыми ногами по ворсу, подошла к столику, вытряхнула из сумочки конверт и достала из него небольшую пачку полароидных фотографий. – Вот, – сказала она, садясь рядом со мной и протягивая один снимок. Клементина в зеленом костюмчике, украшенном большим розовым бегемотом на груди, стояла рядом с маленькой голубой елкой, а на заднем плане возвышался красивый особняк, похожий на миниатюрный замок – с башенками, увенчанными лазурными конусами, с зубчатой верхней каймой, с овальными окнами, застекленными цветными витражами и серыми крепкими стенами. – Как красиво, – произнес я. – Где это находится? – Недалеко отсюда, – уклончиво ответила Валери. – Тебе в самом деле нравится? – Я в восторге! Такого чуда я не видел ни в Южной Америке, ни тем более в России. – Я рада, что тебе понравился дом нашей девочки. – Ты купила уже готовый? – Нет. Его построили всего за четыре месяца. Первые два этажа уже отделаны, остался третий и мансарда. – Подари мне этот снимок, – попросил я. – Зачем он тебе? – Валери осторожно потянула карточку на себя. – У меня нет ни одной фотографии дочери, – сопротивлялся я. – Есть снимки и получше. – Но я хочу этот. – Ладно, – уступила Валери. – Забирай. Я спрятал снимок в нагрудный карман пиджака. Валери подошла к холодильнику, вынула оттуда бутылку мартини, пакет с соком и бананы, расставила все это на нашем ложе. – За тебя, любимый, – сказала она, поднимая рюмку. Я одобрительно промычал и залпом выпил. Валери проследила за мной, пригубила свою рюмку и поставила ее на пол. – Ты мне изменял? – спросила она. Я чуть не поперхнулся бананом. – Как тебе сказать… – Хватит, не продолжай! – перебила она меня. Лицо ее стало жестоким, взгляд – потуплен. – Ты все время ждешь какого-то подвоха, ты совсем не веришь мне и только делаешь вид, что принимаешь и меня, и каждое мое слово, но я вижу, что ты играешь! Я тщательно пережевывал банан и запивал мартини, как компотом. – Ответь мне, у тебя есть другая женщина? Ты не ждал меня? Я отчаянно крутил головой, работая челюстями. Проклятый банан залепил все горло, и я не мог ответить. – Видишь ли… – наконец произнес я, – мы с тобой… собственно говоря… ничего не обещали друг другу, и наше последнее расставание… как бы точнее выразиться… – Ну? Не мычи! Что ты хочешь сказать про наше последнее расставание? Ты думаешь, это я стреляла в тебя из окна? Она горько усмехнулась. – Господи! – воскликнула Валери со слезами в голосе. – Неужели ты думаешь, что та белокурая кошка, которая села за руль джипа, смогла вывезти тебя с территории виллы, окруженной тремя кольцами охраны? Да это я дала команду всем постам пропустить машину! Я, понимаешь?! Я! А тот, кто стрелял в тебя, уже давно пребывает в мире ином. Она коснулась платком кончика носа. – Я звонила в госпиталь, предупреждала врачей. Они клялись сделать все возможное, чтобы спасти тебя. Я снова ссорилась из-за тебя с отцом, ставила ему ультиматум: он должен оставить тебя в покое. – Она сделала паузу, снова пригубила рюмку. – Растила дочь, думала о тебе, ждала встречи… Во мне шевельнулось чувство жалости. Я взял Валери за плечи, приблизил к себе. – Валери, – сказал я, заглядывая ей в глаза. – Ты богатая, красивая, молодая. У тебя в руках безграничные возможности. Твое окружение – люди влиятельные, сильные… – Ну хватит! – прервала она меня. – Я знаю, что ты хочешь сказать. Как это я такая распрекрасная миллионерша могла полюбить и сохранить чувство к бедному русскому авантюристу… Ты меня еще плохо знаешь, Кирилл! Если я дала слово – то выполню его во что бы то ни стало. Если я поставила перед собой цель – то обязательно добьюсь ее. Если я полюбила – то навеки. Она улыбнулась, провела рукой по моей голове. – Ты говоришь о моем окружении? Золотоискатели, плантаторы – те злые, грубые и жестокие. Клерки, работающие на нас, – холеные мальчики, любящие в жизни только богатство и себя. Они могут упасть у моих ног, завалить розами, читать до полуночи стихи. Но все это лицемерно, потому что обращено не ко мне, не к моему телу, характеру, душе, а к моему состоянию, наследству, к моим возможностям. С этими людьми я не страдала, не радовалась, у меня нет ничего общего с ними. Они мне надоели. Единственно, кого я по-настоящему люблю – это своего отца. Он – бог, и мне очень жаль, что вы с ним враги. |