Книга Я бриллианты меряю горстями, страница 25 – Андрей Дышев

– Хорошо, что ты приехал, – сказал он, когда Гера вернул ему ключи от «мерса». – Быстро хватайся за это… ТО [1] по полной программе… Ну, ты понял, да? Масло слить, промыть, залить, антифриз, тормозуха, вымыть с шампунем… Давай, действуй!

Гера не сразу сообразил, что ему предстояло ковыряться с милицейским «УАЗом». Грязная и до жалости старая машина с серой раскраской, от которой где-то на генетическом уровне хотелось унести ноги, стояла посреди цеха над смотровой ямой.

– Сам понимаешь, да? – обрисовывал ситуацию Воркун, когда Гера залез под днище и открыл краник масляного картера. – Бабок за эту машину не будет. Так сказать, субботник. Отрабатываем свои грехи, понял, да?

– Не понял, – ответил Гера, подставляя под черную струю ведро. – В чем заключаются лично мои грехи?

– Что за базар? – возмутился Воркун и, насколько мог, расширил свои маленькие бесцветные глазки. – Что не понятно? Ментов надо обслуживать, чтобы не было проблем… Понял?

Гера промолчал. Масло вязкой струйкой, беззвучно, как мед, сливалось в ведро. Он видел только ноги хозяина – несуразно длинные ноги в огромных коричневых ботинках. Макс как-то рассказывал Гере, что Гоча Воркун до недавнего времени служил в армии и по званию был полковником. Гера с трудом верил в это. Ему всегда казалось, что у полковников должен быть хоть какой-то интеллект.

– В общем, так, – произнес Гоча уже иным тоном, в котором легко угадывались нотки трогательной заботы. – Ситуация складывается хреновая. Из-за этого козла нам будет несладко… Придется закрыть контору… Видимо! – поправился он и шаркнул огромным ботинком. – Я не знаю, как будет, но, сам понимаешь, всякое может случиться, и чтобы это не было для тебя неожиданностью… Чтобы, знаешь, не было потом разговоров, что я не знал, не готов, а где мои деньги… Я вот тебе сейчас почти официально говорю: короче, нас могут закрыть, а потому давай подыскивай себе другое место… Менты наезжают, а этой машиной мы ни фига с ними не рассчитаемся… За все надо платить, понял, да?.. Ну ладно, работай, я на заправку сгоняю, если кто спросит, скажешь, что только вышел, через минуту будет…

«Не менты на него наезжают, – подумал Гера, услышав, как во дворе завелся мотор «мерса». – А тот господин в белом, на спортивной «Ауди».

* * *

В дачный поселок Гера вернулся на электричке. Пока состав не тронулся и не помчался стрелой сквозь лесные дебри, он стоял на платформе и читал завтрашний номер «Мира молодежи», который купил в вагоне у разносчика газет. Глупой заметки с претенциозным заголовком «Работникам автосервисов надо выдавать молоко» не было ни на первой странице, ни на какой-либо другой.

Спрыгнув на рельсы и, согнувшись, он залез под платформу. Черный плащ, который он кинул в лужу напротив фонарного столба, исчез бесследно. Собственно, ничего удивительного в этом не было. В эту клоаку часто спускались бомжи в поисках ночлега, пустых бутылок и прочих развлечений.

Гера выбрался наружу и пошел на асфальтовый пятачок перед платформой. По нему кругами, как по арене цирка, гоняли пацаны на велосипедах. Несколько мужчин стояли у ларька и, задрав подбородки, внимательно рассматривали бутылки на полках. Бабушка, сидящая рядом на ящике из-под яблок, продавала пустую трехлитровую банку, моток веревки и гипсовую статуэтку Ивана-царевича на Сером Волке. На пиджаке, в который была одета старушка, матово поблескивали комсомольский значок, памятный знак «ПАХТАКОР»-ЧЕМПИОН» и круглая, в черно-голубую клеточку, автомобильная эмблема «БМВ».

Пока мужчины продолжали безмолвно изучать бутылки, Гера склонился над окошком.

– Привет!

На работе Ламантина надевала белоснежный колпак, словно официантка в ресторане. Где она понахваталась таких манер, Гера не знал.

– Здравствуй! – ответила Ламантина и села, чтобы ему было удобнее ее видеть. Круглые щеки женщины, словно осенние яблоки, полыхали румянцем. Полные губы были слегка подведены бледной помадой. На белой, перетянутой ровными складками шее чернел кожаный шнурок с распятием.

– Ты цветешь, – послал Гера скромный комплимент.

– Спасибо, – ответила Ламантина. – Что-нибудь хочешь?

– А что бы выпила ты?

Ламантина на крючок не попалась. Не сводя с Геры глаз, она положила на стол свои молочные руки – одну на другую, и тихо сказала:

– Ты не ходи ко мне больше.

– Это почему? – наигранно возмутился Гера и нахмурил брови – такой мимикой Макс в свое время здорово пугал ее, как ребенка, от чего Ламантина закрывала ладонями лицо и начинала всхлипывать.

– Нельзя, – односложно ответила она и на всякий случай отодвинула стул подальше от окошка.

– Замуж вышла, что ли? – еще раз польстил ей Гера.

– Вышла, – подтвердила Ламантина.

Гера даже рот раскрыл от удивления. Дело в том, что Ламантина, как всякий порядочный шизофреник, никогда не лгала. Точнее, она не лгала умышленно, хотя могла, чистосердечно заблуждаясь, выдать за правду какой-нибудь бред или сон.

– Это как понимать? – уточнил он. – У тебя в доме появился муж?

– Да, появился, – кивнула Ламантина. Его реакция несколько испугала ее. Но видя, что Гера не ломает ларек и не выбивает стекла, успокоилась, и на ее лице снова появилось выражение счастья и гордости.

– Эх ты! – легко укорил ее Гера. – А меня, значит, бросила?

На глазах женщины заблестели слезы. Дурачась, он вызвал в ней жалость к себе. И Гере, в свою очередь, стало жалко ее. Он быстро сменил тему:

– Дай-ка мне водки! Я выпью за твое счастье.

«Бред какой-то, – думал он, идя по тропе через лес домой. – Не может быть, чтобы Ламантина на самом деле вышла замуж. Ненормальных, кажется, не расписывают. Скорее всего какой-нибудь бродяга воспользовался ее святостью».

Самый храбрый оказался почему-то самым дохлым. Главный бунтарь и руководитель операции по обезвреживанию вымогателя сидел у костра в кругу своих соотечественников и ковырял палкой в углях, переворачивая картошку. Он был маленького роста, узок в плечах, а лицо, несмотря на морщины, казалось подростковым и выражало безгрешную наивность. То ли Славке уже терять нечего было в этой жизни, то ли в его тщедушном теле таились удивительные живучесть и выносливость, то ли попросту лопнуло терпение.

– Извини, что мы тебя из дома вытащили, – сказал Славка, выкатывая на траву черную дымящуюся картофелину. – Но мы думаем, ты тоже кровно заинтересован в нашем деле.

Смеркалось. Над лугом завис туман. Комарье, игнорируя дым, вызывающе пищало. Строители молча смотрели в огонь, и в их глазах переливались красные блики.

Гера присел рядом. Коленям тотчас стало горячо, а от влажных кроссовок повалил пар.

– И что это за дело? – спросил он.