Онлайн книга «Сладкий привкус яда»
|
Дом управляющего, ставший временным приютом для Татьяны, возвышался на пригорке – грузный, слепой из-за отсутствия света в окнах, утонувший в ватных комках тумана. Я долго стоял за деревом, вглядываясь в темное поле перед домом, в смутные очертания сгоревшей конюшни и прислушиваясь к отдаленному бормотанию спящих лошадей. Я быстрым шагом пересек поляну, на мгновение слился с тенью огромного старого вяза и снова пошел вперед, подгоняемый странным чувством, будто чей-то взгляд, прошедший прорезь в прицеле, щекотал мне спину. Прижавшись спиной к бревнам дома, я отдыхал, успокаивал дыхание и как мог напрягал зрение, хотя тщетно было что-либо увидеть в кромешной тьме. «Совсем нервы ни к черту», – подумал я, дергая висячий замок, на который была заперта входная дверь. Я присел перед дровяной кладкой, откуда худо-бедно можно было рассмотреть подступы к дому, и превратился в слух. Минут через десять я уже жалел, что не встретил Татьяну где-нибудь поблизости от хозяйского дома, и встревоженная фантазия стала тотчас рисовать в уме картины одна страшнее другой. Сквозь туман стала пробиваться луна, граница видимости сдвинулась к лесу. Шел уже двенадцатый час, я начал мерзнуть и неудержимо зевать. И когда я уже был готов выйти из своей засады и отправиться на поиски Татьяны, как вдруг услышал, как по водосточной трубе, спускающейся по углу дома, что-то щелкнуло, будто ее задели рукавом с металлическими пуговицами. На всякий случай я прихватил с собой увесистое полено и стал медленно пятиться назад. Если кто-то кинул в трубу камешек, надеясь таким банальным методом заманить меня за угол дома, зайти со спины и тюкнуть по голове, то ему придется придумывать что-то более оригинальное. Медленно и беззвучно ступая по бетонной плитке, я дошел до противоположного угла фасада и, приподняв полено, стал ждать, когда «умник» выйдет прямо на меня. Но «умник» в самом деле оказался умником, а я признал в себе самоуверенного болвана, когда почувствовал между лопаток твердый предмет и услышал шепот: – Дернешься – убью! – Танюха! – с облегчением произнес я, кинув под ноги полено и осторожно оборачиваясь. Конечно, она, моя милая девушка! – Какого черта, Стас? – рассерженно произнесла Татьяна, пряча пистолет в карман пальто. – Что ты здесь делаешь? – Тебя жду. Но как ты меня увидела? Она вздохнула, словно хотела сказать: нашел чему удивляться. – Помолчи, пожалуйста, – тихо попросила она и открыла замок. Мы зашли в прихожую. Татьяна тотчас навесила на скобу мощный крюк и стала водить ладонью по стене в поисках выключателя. При свете мне было бы сложнее начать примирение, и я перехватил руку девушки, обнял ее, на ощупь нашел лицо, губы. – Не время, Стас! – сказала она, отстраняясь от меня. Вспыхнул свет, показавшийся ослепительным. Я сразу прикрыл глаза ладонью и некоторое время стоял рядом с кадкой с водой. Зачерпнул деревянной ендовой, попил, снял с себя куртку и следом за Татьяной вошел в комнату. Татьяна старательно распрямляла занавески на окнах. Я фыркнул: – Зря стараешься! Вас с Филей было видно лучше, чем в телевизоре. – Ты понимаешь, что тебе нельзя торчать у меня? – рассерженно спросила Татьяна. – Ты много выпил? – Не имеет значения, – ответил я и погасил свет в комнате. – Так все же будет лучше. Можешь не беспокоиться за свою нравственность. Сейчас мы с тобой прослушаем одну любопытную запись, и я уйду. Она не стала спорить и села на стул. Не дожидаясь, когда мои глаза привыкнут к темноте, я самым коротким путем пошел к койке, попутно что-то свалив на пол, сбросил с ног туфли и с наслаждением растянулся поверх покрывала. – Здесь лучше, – однозначно решил я и нащупал в кармане рубашки тонкий корпус диктофона. Сначала тихо шипел фон, напоминающий эфирные помехи в походном приемнике. Потом я различил звук шагов. Гулко, с эхом, хлопнула дверь. Затем невнятный и тихий голос Родиона: «Здесь нам никто не помешает…» Татьяна упрямо сидела за столом, шагах в четырех от меня. Слабомощный динамик диктофона вряд ли позволял ей отчетливо слушать запись, и она, кажется, дышать перестала, опасаясь пропустить хоть слово. «…же какой ты наблюдательный…» – Стоп! – сказал я и нащупал кнопку перемотки. – Интересное место пропустили. Любопытство Татьяны оказалось сильнее иных чувств. Она все же подошла ко мне и села на край койки. Я не преминул этим воспользоваться и, обняв ее за плечи, притянул к себе. – Сейчас получишь! – пообещала девушка. – Лежа будет лучше слышно! – заверил я ее в своих безгрешных намерениях. «А я тебя сразу раскусил», – это голос Фили. Теперь Родион: «Надо же, какой ты наблюдательный!» «Ловко устроился». «Как сумел. Какие будут предложения?» «Не боишься, что старик рано или поздно догадается, что ты не Родион?» – спросил Филя. «Раз сегодня не заметил, то уже не заметит». «Ошибаешься! Если ему каждый день капать на мозги и заваливать фактами, то он сам заявит на тебя в милицию». «Пугаешь меня, что ли?» – усмехнулся Родион. «Ну зачем так? Всего лишь предупреждаю». «Ну, дальше, дальше предупреждай! Ты ведь не только это хотел мне сказать?» «А ты сам не догадываешься, к какому выводу я тебя подвожу?» – стал намекать Филя. «Нет, давай конкретно!» «Конкретно с тобой будет прокурор разговаривать, а мы с тобой должны понимать друг друга с полуслова». – Ускальзывает, сволочь! – прошептал я. Татьяна закрыла мне рот ладонью. «Хорошо, – согласился Родион. – Ты хочешь убрать князя? Как ты это сделаешь?» «Это не твоя головная боль. Рассчитываться будешь со мной. Сначала деньги, а потом результат». «Сколько ты хочешь?» «Об этом позже». «Больше ты от меня ничего не хочешь?» «Подпили рожки своему другу, чтобы он так сильно не бодался, а потом направь ко мне, я попрошу его об одной услуге». «Это невозможно. Он пошел на принцип». «Любой принцип можно обменять на деньги. Вопрос только в сумме», – убежденно произнес Филя. «Значит, ты собираешься использовать его? Но я могу поговорить с ним сам. Зачем ты мне нужен?» «А не боишься заляпаться? – усмехнулся Филя. – Ты должен быть чист, как глазной хрусталик. Не бери на себя лишние проблемы. Развлекайся, отдыхай, ухаживай за папочкой. А потом ты получишь наследство на золотом подносе… Будь здоров, Родион Святославович, я жду». И снова шипение. |